"Татьяна Гармаш-Роффе. Место смерти изменить нельзя ("Частный детектив Алексей Кисанов" #3) " - читать интересную книгу автора

боишься вместить слишком, чересчур много, боишься избыточности... - Двери
открылись, и ему показалось, что в глубине коридора мелькнула высокая фигура
Максима. - Необходима мера, и эту меру я должен найти, почувствовать
сегодня. Все будет хорошо. Арно в отличной форме и..." - И он уже улыбался
Максиму.
- ...Мы едем прямо на съемки, так получилось, снимаем сегодня...
- Погода?
- Погода.
- Дядя у тебя занят сегодня?
- Конечно. Но даю тебе две минуты на родственные поцелуи, и все.
Встретишься с ним вечером, наговоришься.
Они поднялись на лифте в паркинг и погрузили нетяжелый чемодан Максима
в машину.
- Почему вечером?
- Сразу после своей сцены он должен уехать к дочери, у него
"родительский день". А потом он вернется - ради тебя, заметь, обычно он
ночевать остается у дочери.
Они выбрались из спирали паркинга и выехали на шоссе.
- После съемок я отвезу тебя к Арно, примешь душ, отдохнешь. Я не буду
вам мешать сегодня, вам есть о чем поговорить. Только, Максим, предупреждаю:
ему нельзя пить. Ни капли. Ты небось водку привез?
- Угу.
- Арно даже не говори! Кстати, ты выяснил вашу степень родства?
- Да. Представь себе, он таки мой дядя. Пятиюродный. Я тебе покажу наше
генеалогическое древо, Я привез.
- А план сценария привез? Максим кивнул.
- У нас леса уже облетели, - сказал он, глядя на расписную кромку леса,
летевшую вдоль скоростной дороги. - Любопытно, у вас почти нет красного
цвета в листьях, только желтая гамма. У нас осенью леса яркие, пурпурные...
Он замолчал, поглядывая на опрятные, ухоженные, полосатые ван-гоговские
поля, взбегавшие по холмам. Многие были уже убраны, и желтые круглые рулоны
плотно упакованного сена вздымались на оголившейся земле нелепыми
гигантскими колесами, будто соскочившими с телеги Гаргантюа, недавно тут
проезжавшего. На других полях что-то еще росло, зеленело вовсю, словно не
осень стояла на дворе и будто не зима была впереди. Ничего от российской
осенней печали, от раскисших дорог, от зябнущих жалких глин с мокрыми
бесцветными стогами, от улетающих крикливых стай и уходящего тепла - ничего
от прощания с жизнью и предсмертной тоски русской осени...
- Денек как подарок, а?
- То, что мне нужно, - отозвался Вадим. Он покосился на русского.
Веселые серые глаза, всегда с каким-то неуловимым выражением:
смешливо-нахальные и простодушно-ласковые одновременно. Рыжеватые усы
топорщатся в улыбке. От него веяло энергией и беспечностью. Молодостью...
"Ему все как подарок, - думал Вадим. - Склад характера? Или уверенное
сознание своего таланта, дающее вкус к жизни?" То, что Вадим утратил...
Максим и в фильмах своих такой - камера словно ласкает, лелеет, нежит каждую
деталь. И все, до сих пор пустячное и банальное, становится событием
искусства: солнечный зайчик, уместившийся в ямочку на нежном женском
подбородке; бисерная россыпь капелек пота над налитым, как спелое яблоко,
ртом; просвечивающее дорогим фарфором маленькое ушко; блик янтарного чая в