"Алекс Гарридо. Акамие. В сердце роза" - читать интересную книгу автора

вперед твоего донесут... Но ты передай благодарность. И - если! - по дороге
почувствуешь себя плохо, сверх обычной усталости, не смей продолжать путь.
Умирай в степи, один.
- Знаю, повелитель, - выдохнул гонец.
Эртхиа кивнул одобрительно.
- Так что не спеши. Срочного в моем письме ничего нет. Поезжай в
объезд, длинной дорогой. Вот и тебе перстень - за службу. И, если что,
прощай.
Гаменди ждал только знака - Эртхиа кивнул ему, и гонец умчался. Эртхиа
посмотрел ему вслед, вздохнул.
- И ты тоже, Элесчи. Отцу передай, пусть... - Эртхиа прикусил губу. -
За ним долг, так пусть бережет дочь, пусть и не думает ее замуж отдавать до
моего возвращения. А еще лучше - скажи государю Ханису, пусть заплатит
твоему отцу цену невесты. Понял? - он подмигнул оторопевшему Атарику, с
трудом осознававшему, что становится и царским сватом, и родичем царя. Его
сестра будет взята во дворец - первая из аттанок за многие сотни лет!
И пока он и так и сяк вертел эту мысль, на время заслонившую даже
грозные новости этого вечера, Эртхиа развернул коня в сторону Хайрских гор.
Знал он одно место, куда ему путь заказан, но где, он надеялся, обитают
ответы на все вопросы. Судьбу не умолишь, не выпросишь ни крохи сверх
отпущенного, не встанешь с ней лицом к лицу, не посмотришь в глаза. Но есть
Сирин, кем бы он ни был, с виду - человек. Может быть, и по сердцу -
человек? И даже если просьбы твои не будут услышаны, кто запретит просить? И
даже если тебе не ответят на вопросы, кто запретит задать их?
А если все это не по душе Судьбе и покарает она страшной карой - чего
бояться Эртхиа, что терять? Когда страшный степной мор врывается в города,
кто спасется? И не остановить его теперь.
Эртхиа гнал и гнал коня, прямо на столб дыма, уже растворявшийся в
темнеющем небе, и закат из-за его спины длинной тенью указывал им самим
избранный путь. Там, впереди, лежало пепелище, все, что осталось от стойбища
Черных Лисиц, племени, в котором он был приемным сыном и военным вождем, в
котором знал в лицо и по имени всех, всех - даже детей старше пяти лет,
кроме народившихся после его воцарения в Аттане. Там, впереди, сухой степной
ветер развеивал их пепел, и пепел Аэши, побратима-анды, связанного с Эртхиа
и жизнью, и смертью.
Он гнал коней день и ночь, на ходу пересаживаясь с Веселого на Руша,
все надеясь, что степной ветер осушит, сотрет с лица неостановимые слезы.


О шагате ашананшеди

По щиколотку в густой абрикосовой мякоти пританцовывал шагата
ашананшеди, изредка взмахивая руками, отгоняя ос от лица. И не надеялся
отогнать, но... щекотно. Вытянув кверху нижнюю губу, он дул на нос, моргал
ресницами, встряхивал головой, и выбившиеся из-под платка прямые пряди
мотались перед лицом.
Он мог бы и не обращать на ос внимания, но в детстве он всегда отгонял
их, когда не видел дед. В детстве он боялся ос. Правда, деда боялся больше.
А давить абрикосы в чане всегда было его делом. Дед брал его под мышки
и ставил в чан, куда одну за другой вываливал полные корзины. Шагата (он не