"Алекс Гарридо. Акамие. В сердце роза" - читать интересную книгу автора

столько писцов, сколько тебе понадобится, и немедленно усади их за работу по
нашим пометкам. Не надо переписывать дословно, а только важное, и пусть
излагают кратко и внятно. Потом можешь отдохнуть, но присматривать не
забывай. Поручаю это тебе. И пусть перерисуют эти карты и сведут в одну. Дня
за два можно с этим управиться. А с Дэнешем, брат, - Акамие покивал головой
сам себе, - с Дэнешем вы сможете обсудить уже готовый дорожник. Ему тоже
надо собираться в путь. Пусть... Времени у вас хватит, пока вы еще
доберетесь до пустыни.
- А там подует жаркий ветер, кости расплавятся и мозг вытечет, -
напомнил Эртхиа из только что прочитанного.
- Доброго же пути, Эртхиа! - улыбнулся Акамие.
Так все время, пока Эртхиа гостил в Аз-Захре, прошло в приготовлениях к
дороге и разговорах о ней.


О побратимах

Пять дней пути отделяли Атарика от столицы, от дома, от молодой жены, и
смерть была у него за спиной, - но за спиной, а впереди не чаял встретить
ее. Но если кому не суждено вернуться домой вовремя - не вернется. Окольными
путями идет Судьба.
Как подошло к полуночи, надо было дать отдых коням, и Атарик заночевал
прямо у дороги: седло под голову да завернулся в плащ, а наутро поднялся и
продолжил путь. Для верности проехал хан, в котором ночевали накануне с
государем Эртхиа, и поздно ночью доехал до предыдущего. Поручил коней сонным
слугам, на негнущихся ногах проковылял к едва теплившемуся очагу, там ждал,
то и дело роняя на грудь тяжелую голову, пока раздуют угли и подогреют
оставшуюся бобовую похлебку. Теперь два дневных перегона отделяло его от
дымного столба над степью. Атарик все думал, как скажет своей Шуштэ, что нет
у нее больше родичей. Степнячка за род держалась крепко и больше всего
сокрушалась, что родные теперь знаться с ней не хотят. Обиды не держала: все
по справедливости. Но сердцем рвалась к своим. А теперь и не к кому ей... И
Джуши не прискачет в город тайком от старших - с приветами от ровесников,
комками твердого соленого сыра и мехами в подарок. Не от кого теперь и
приветы передавать.
Проглотил похлебку через силу, засыпая над миской. Хозяин, зевая,
извинялся, что стоит у него большой караван, идущий на Побережья, все
подчистую съели и выпили, ни свежих лепешек не осталось, ни вина. Атарик,
тоже зевая, удивился: так ли велик караван, если в одном придорожном хане
поместился? Да нет, караван сам небольшой, поправился хозяин, да охраны при
нем много, а эти-то, всем известно, едят за двоих, а пьют и вовсе немерено.
Здесь-то кого опасаться? Вот дальше в степи... Или, говорят, в пустыне вдоль
караванных троп водятся племена хава и зук, так там не зевай. Что ценное
везут, спросил Атарик, чей караван, не Асана ли Кривого, и вдруг вспомнил:
впереди смерть. Эй, хозяин, сказал Атарик, буди купца, некогда ему теперь
спать. Как буди? Зачем буди? Ему ехать спозаранку завтра... Некуда ехать.
Поднялась суматоха. Атарик по-прежнему сидел у очага, бесцельно макая
ненадкушенную лепешку в остатки похлебки, а его тормошили со всех сторон,
расспрашивали, что за болезнь и откуда, чем лечить и как быстро умирают.
Атарик качал головой и в сотый раз объяснял, что не знает, в глаза не видел,