"Алекс Гарридо. Акамие. В сердце роза" - читать интересную книгу автора

Арьян ан-Реддиль, как пристало хайарду, хоть и уроженцу Ассаниды, вырос
в седле с мечом и луком в руках. В Аттанском походе, несмотря на молодость,
он покрыл себя немалой славой и мечтал о новых походах, дабы эту славу
преумножить. Тем более, что аттанская добыча иссякла, а род Арьяна был
знатен, славен, но не богат.
Но Хайр не вел войн с тех пор, как на троне оказался...
В этом месте своих размышлений Арьян тряс головой, как пес. Он был
родом с северных окраин Хайра, где подобное сравнение не за оскорбление
принималось, а за высшую похвалу: издавна славились северные склоны боевыми
псами, огромными свирепыми зверюгами. Воины с севера, из Улима Ассанийского
отправляясь в поход, брали с собой двух-трех таких псов. Они участвовали в
битвах наравне со всадниками, самостоятельно. Между боями посторонние
старались держаться подальше от стана северян. За хозяином эти псы бегали,
как ягнята за маткой.
Так вот, не раз видел Арьян, как пес, давно не участвовавший в битве,
трясет головой, отгоняя накатившую злобу. И, подражая своим боевым
товарищам, тряс головой Арьян, когда думал о сидящем на троне Хайра.
Но он был еще и поэтом, молодой Арьян ан-Реддиль. И дарна откликалась
на его ласку так же покорно и пылко, как обе его жены. И когда злоба
цеплялась за косу так, что не стряхнуть, он отводил душу в песнях, а на язык
он был остер. И был как пес бесстрашен.
Многим, очень многим, нравились песни молодого Арьяна ан-Реддиля, и
часто звали, и приглашали, и уговаривали его с настойчивостью и неотступно
прийти в тот или другой дом, где собирались молодые всадники, любившие
походы и битвы, славу и добычу, а пока, за неимением названного, вино и
песни ночь напролет, ведь влюбленные - пастухи звезд, а влюбленные в славу?
И там, где пел Арьян, умножались посетители, и беседы велись до света,
пока в курильницах белесыми струйками дыма истекал ладан, и рабы, как в
походе, обносили гостей медными чашечками с дымящейся горечью мурра. Он пел
о славе, о битвах, в которых сражался сам со своими псами, звавшимися Злюка
и Хумм, и о битвах, которые были еще давно, даже до его рождения, но о
которых он, как всякий в Хайре, был наслышан. И подвиги и слава давних
бойцов растравляли души молодых, которым негде было славы добыть. И тогда
Арьян запевал другие песни. Вот такую, например, как пел сейчас.


Укройте его покрывалом,
сына рабыни укройте,
лицо его - господину,
а нам за что смотреть на это?
Спрячьте его в покое удаленном,
заверните его в узорные ткани,
приставьте к нему стражу
из оскопленных, а нам от него стыдно.
Но раз уж он здесь,
раз он здесь перед нами, открытый,
как дешевый мальчишка у сводника...

И тут слушатели Арьяна, отбивая ладонями ритм, наперебой предлагали,
что следует сделать с сыном рабыни (а каждый знал, о ком идет речь),