"Джилл Гарриетт. Любви не скажешь нет " - читать интересную книгу автора

звука, который мог бы подтвердить, что за стенами ее камеры кто-то
находится. Наверное, в этом подземелье других арестантов просто нет. Иначе
она бы услышала, как их выводят на допросы.
А крысы приходили и уходили, когда хотели. Иногда она видела, как они
чистили свои сытые мордочки после того, как доедали крошки из ее жестяной
миски. Первое время ей было невыносимо такое соседство, но потом она
привыкла. Они даже стали ее развлекать. Постоянная густая темнота заставила
ее зрение быть предельно острым. Мэри научилась различать даже выражение
глаз-бусинок крыс. Оно бывало иногда довольным, иногда злобным.
Сейчас их что-то явно испугало: они никогда так торопливо не покидали
камеру. Может быть, услышали звук, который она не могла различить, или
почувствовали какое-то движение света? Ей тоже почудилось шевеление в
воздухе. Значит, опять мучительный допрос...
Раз в сутки они обязательно приходили за ней. Скрежетал замок, скрипели
заржавевшие петли тяжелых железных дверей, потом на пол камеры падал свет.
Они вели ее по длинным извилистым коридорам, не поднимая голов. Она пыталась
заглянуть в их лица, но капюшоны были плотно и глубоко надвинуты на головы.
Однажды ей в голову пришла мысль, что, если бы это были люди, они не
смогли бы так хорошо притворяться тенями. В их жестах, позах, движении не
было ничего человеческого. Наверное, это хорошо, что капюшоны скрывали их
лица. Ужаса от увиденного она бы не перенесла.
Потом ее оставляли в маленьком темном помещении, чуть побольше ее
камеры, с низкими сводчатыми потолками. Она стояла у дверей и неотрывно
смотрела в дальний угол, в котором сгустилась вязкая мгла. Там кто-то был,
потому что именно оттуда она слышала голос.
Но человек этот ни разу не подвинулся к свету.
Голос его был глухой и лишенный всяческого выражения. Он спрашивал ее
всегда об одном и том же и ни разу не задал ей ни одного вопроса, кроме тех,
которые она уже знала наизусть.
Дверь сводчатой комнаты захлопнулась за узницей, она приготовилась в
который раз отвечать на непонятные ей вопросы. Тень в углу комнаты
заколыхалась, и Мэри услышала тягучий монотонный голос:
- Как давно вы знаете Ларри Джобсона?
- Почти двадцать лет.
- Точнее.
- Двадцать лет, три месяца и девять дней.
- Сколько лет вы были любовниками?
- Четыре года.
- Он рассказывал вам о своей жизни?
- Я почти ничего о нем не знаю.
- Вы должны вернуть нам деньги.
- Я не знаю, о чем вы говорите.
- Вы отлично знаете, о чем мы говорим.
Верните деньги, и все закончится.
- Я верну вам деньги, но я не знаю, где они. Скажите, что я должна
сделать.
- Вы должны вспомнить. У вас много времени. Вспоминайте!
- Я не знаю, что именно я должна вспоминать! - в который раз отчаянно
закричала Мэри.
- Идите и вспоминайте.