"Эрик Гарсия. Ящер " - читать интересную книгу автора

На окне по-прежнему надпись: "ВАТСОН И РУБИО. ЧАСТНЫЙ СЫСК", хотя Эрни
уже девять месяцев как покойник. Плевать. Я ничего менять не собираюсь.
Через несколько недель после того, как Эрни попрощался с этим миром, ко мне
зашел один засранец из домоуправления чтобы соскрести имя Ватсона со стекла,
но я прогнал его метлой да еще бутылку рома кокнул. Хорошо, что к алкоголю я
равнодушен, а то б еще больше расстроился - это был дорогой ром.
Каждый раз, когда я возвращаюсь в контору после долгой слежки, меня
встречает аромат затхлых ковров, богадельни и невысушенного белья. Странно,
если учесть, что ковры унесли за долги два месяца назад. Однако как бы
тщательно я ни дезинфицировал все здесь перед поездкой, чертовы бактерии
находят лазейку, чтобы сойтись, размножиться и заразить каждый дюйм
помещения. Доберусь я когда-нибудь до этих паразитов. Не то чтобы дело дошло
до личной вендетты с каждым, трудно ведь точить зуб на одноклеточное, но я
постараюсь вести борьбу на новом уровне.
Еще печальнее, что я забыл вынести мусор перед уходом, а кроме того,
здесь холодно, как на мезозойском леднике. Ясно, все это время работал
кондиционер, и даже думать не хочется о цифрах в счетах за электричество.
Повезло еще, что они вовсе не отрубили свет; когда это случилось в последний
раз, отключился холодильник и весь базилик прокис, хотя я уже витал в
облаках, когда начал жевать его, и потому заметил это слишком поздно. Меня
до сих пор в дрожь бросает, как вспомню, чем все закончилось.
Кстати о счетах: похоже, я стал счастливым обладателем еще по меньшей
мере двух дюжин, и все они немедленно отправляются в давно растущую на полу
офиса кучу. Туда же летят рекламные листки, купон на влажную уборку ковра в
четырех комнатах, однако в основном груда состоит из разгневанных
официальных посланий, напечатанных на ярко-розовых листках, и многословных
юридических документов, покушающихся на мое благосостояние. Давно остались
позади такие формулировки, как "убедительно просим Вас незамедлительно
осуществить перевод", и внутрибанковские уведомления. Теперь в дело пошли
законники и нескрываемая ярость, так что требуется немалое самообладание,
чтобы не особенно расстраиваться по этому поводу. Единственное светлое пятно
в моей безнадежной неплатежеспособности: я больше не получаю бесчисленных
предложений завести платиновые кредитные карты. Или золотые. Или хоть
какие-нибудь.
Мигает лампочка. Автоответчик, когда-то востребованное, даже лелеемое
устройство, теперь словно насмехается надо мной с другого конца комнаты. Там
для меня восемь, нет, девять, нет, десять сообщений, и каждая красная
вспышка говорит, что я раздавлен - вспышка - раздавлен - вспышка -
раздавлен. Мне хочется вырвать из стены вилку, дабы насладиться электронной
смертью, но, как всегда говорил мне Эрни, отвернувшись от своих демонов, ты
их не изгонишь - им только легче будет ужалить тебя в спину.
Расстегнув кнопки, скрытые на запястье, я стаскиваю имитирующие руки
перчатки и выпускаю когти. Они такие длинные, что начали уже заворачиваться
внутрь под вызывающим беспокойство углом. Давно пора обратиться к маникюрше,
но в последнее время они дерут просто немыслимо и отказываются работать в
обмен на какое-нибудь расследование. Я тянусь к автоответчику и робко жму на
кнопку PLAY.
Гудок: "Мистер Рубио, это Саймон Данстан из Первой национальной
ипотеки. Я посылал вам копии полученных из суда документов о лишении
должника права выкупа заложенного имущества..." Стереть. Боль пронзает