"Генри Джейкоби, и другие. Хаус и философия: Все врут! " - читать интересную книгу автора

скважину, пока кто-то не появится в коридоре и, увидев подсматривающего, не
превратит его самого в объект.[9]
Сериал иллюстрирует эту мысль Сартра не хуже его самого. Хаус и его
команда контролируют самосознание пациентов и, диагностируя их болезни,
повышают степень их самоосмысления. Интересно, что, благодаря взаимодействию
друг с другом, Кадди, Уилсон, Кэмерон, Форман, Чейз и даже сам Хаус
становятся более склонными к рефлексии и их самосознание растет.
При всей исключительной важности самосознания как такового, без него
было бы невозможно развитие чувства "идентичности личности". "Идентичность
личности" подразумевает "чувство себя", объективное представление о себе, о
своих особенностях, склонностях, симпатиях и антипатиях. Сартр не верит, что
индивиды могут самостоятельно развить "чувство себя", и утверждает, что
другие играют в этом процессе решающую роль. "Другой хранит секрет - секрет
того, чем я являюсь".[10]
Первоначально люди обретают "чувство себя" в процессе ассимиляции
объективных характеристик, получаемых от других. Например, дети, которых
называют "никчемными" (и соответственно с ними обращаются), начинают верить
в свою никчемность. Хотя сильнее всего влияние других ощутимо в детстве и
отрочестве, Сартр подчеркивает, что другие продолжают играть свою роль в
формировании идентичности и с наступлением зрелости; так наши личности всю
жизнь продолжают изменяться благодаря общественным отношениям. Мы выковываем
друг друга посредством социальных взаимодействий: сначала через ассимиляцию,
затем проектируя характеристики объектов, которыми мы являемся друг для
друга. Кэмерон, Форман и Чейз как личности формируются в процессе
взаимодействия с Хаусом и друг с другом. Хотя не всегда (далеко не всегда!)
приятные, эти взаимодействия помогают каждому из них развиваться как врачу и
как человеку.
Последний пример нашей зависимости от других выставляет нас в еще менее
выгодном свете. Как показывает Сартр, другие вызывают у нас столько же
неприятия, сколько приязни. По этой причине мы часто предпочитаем
отталкивать людей, а не взаимодействовать с ними. Тем не менее другие могут
помочь справиться с жизненными трудностями, ведь не только люди нас пугают и
тревожат. Свобода ужасает нас так же, как и манит, отсутствие смысла
тревожит настолько же, насколько пугает перспектива его обретения, и мы
боимся жизни не меньше, чем смерти. Поэтому Сартр называет человеческую
жизнь "тщетным стремлением"[11] и утверждает, что стандартная реакция на
экзистенциальную тревогу{7} есть "бегство".[12]
Сартр использует термин "дурная вера", то есть непреднамеренный
самообман, для описания разнообразных попыток убежать от неприятных аспектов
человеческого бытия. Интересно, что отношения с другими людьми выступают
одновременно и как средство, и как причина создания "проектов дурной
веры"{8}.
Сартр заявляет, что из-за глубоко коренящейся тревоги, которую вызывает
у людей необходимость взаимодействия друг с другом, честные и обоюдовыгодные
межличностные отношения (он называет такие отношения "аутентичными") если и
возможны, то встречаются крайне редко. Напротив, многие никогда не видят в
других ничего, кроме объектов, или используют других, чтобы избежать
ответственности, позволив им объективировать себя "по способу бытия
вещи".[13] Эта тенденция (пытаться существовать либо только как субъект,
либо как объект, но не как субъект и объект одновременно) приводит Сартра к