"Гайто Газданов. Панихида" - читать интересную книгу автора

гранение камней. Было ясно, что вряд ли он мог, за короткое время, которое
прошло с того дня, когда немцы заняли Париж, усвоить все эти вещи. Когда я
его спросил однажды, откуда у него такие познания, он ответил, что его
всегда интересовало все, что касалось золота и драгоценностей. До войны он,
как и все его друзья по кафе, бывал чаще всего безработным и нередко
бездомным. Но он проводил целые часы перед витринами ювелирных магазинов на
rue de la Paix, читал со словарем какие-то технические книги, знал, при
какой температуре плавится тот или иной металл, в каких отраслях
промышленности нужна платина - и этот оборванный в те времена и почти нищий
человек мог бы быть экспертом ювелирного дела. Но до войны его интерес ко
всему этому носил совершенно бескорыстный характер, и он никогда не
представлял себе, что наступит день, когда это витринное и недостижимое
золото вдруг окажется в его руках. По его словам, он только раз встретил
достойного собеседника, который знал все это так же хорошо, как он: это был
голландец с белокурой бородой и голубыми глазами, известный взломщик
несгораемых шкафов, с которым Володя просидел несколько часов в общей камере
Центральной парижской тюрьмы, куда попал за бродяжничество - то есть за то,
что у него не было ни денег, ни постоянного адреса.
Глядя на Володю, я нередко возвращался к мысли о том, насколько условны
могут быть так называемые социальные различия: этому бездомному человеку
следовало бы быть собственником крупного ювелирного магазина где-нибудь на
rue du Faubourg St.Honore.
Другие посетители кафе, друзья Володи и Григория Тимофеевича, были
лишены такой резко выраженной индивидуальности. Все они много пили, тратили
деньги, не считая, у большинства были жены или любовницы очень определенного
типа - ретушированной фотографии с обложки дамского журнала, блондинки в
меховых шубах, купленных по знакомству у какого-то отчаянного еврея, который
уже отправил свою семью в безопасное место и теперь, рискуя жизнью,
распродавал все, что у него осталось от его мехового магазина. Весь день
клиенты кафе проводили в ожидании очередной партии товара и в телефонных
разговорах, а вечером играли в карты, проигрывая и выигрывая крупные суммы.
Григорий Тимофеевич мне говорил:
- Живу я теперь хорошо, конечно. Но только вижу, что раньше я
неправильно мечтал. Вот, например, помню я одну ночь в Лионе, зимой. Денег
нет, работы нет, комнаты нет. Ночевал я на постройке, все-таки крыша, хоть
дождь не заливает. Холодно, накрыться нечем. Лежал я тогда, знаете, на
досках, не мог заснуть - никак не согреться - и мечтал. Вот, думаю,
квартирку бы вам, Григорий Тимофеевич, с центральным, черт возьми,
отоплением, кроватку бы с простынями. А вечером жена ужин подает: колбаса,
закуска, бифштексы. Вот это была бы жизнь.
Глаза его стали задумчивыми.
- А вышло, что все это неправильно. Не в этом дело. Вернее, не только в
этом. В чем - не знаю, только знаю, что не в этом. Теперь у меня все это
есть: и квартира, и обед, и жена, и даже ванна - живи, не хочу. Но
оказывается, все это не то. Я так теперь думаю. Вот попадет человек в беду,
например, или, скажем, в нищету. Ему, дураку, кажется, что это самое
главное. Не будь этой нищеты, все было бы хорошо. Ну ладно. Взяли его и как
в сказке одели, обули, дали ему квартиру и все остальное и говорят - ну,
теперь живи, будь счастлив. А где же его взять, счастье-то? В ванне, что ли?
Вот на руке у меня золотые часы "Longines", у Володи купил. Заплатил я за