"Гайто Газданов. Черные лебеди" - читать интересную книгу автора

которой считал его неспособным. Мы говорили о воровстве.
- А, это любопытная вещь, - сказал он. - Вы знаете, я раньше был вором;
но потом решил, что не стоит, и перестал воровать и теперь уж больше ничего
не украду.
- Вы были вором? - удивился я.
- Что же тут странного? Большинство людей воры. Если они не крадут, то
из боязни или по случайности. Но в душе почти каждый человек вор.
- Мне это очень часто приходилось слышать; я, пожалуй, готов
согласиться, что это одно из наиболее распространенных заблуждений. Я не
думаю, чтобы каждый человек был вор.
- А я думаю. У меня на воров особенное чутье. Я вижу сразу, может
человек украсть или нет.
- Я, например?
- Можете, - сказал он. - Сто франков вы не украдете. Но из-за женщины
можете украсть и если будет соблазн больших денег - тоже.
- А Лева? - спросил я. Я учился с Павловым уже за границей; у нас было
много общих товарищей - одним из них был Лева - веселый, беспечный и в общем
неплохой человек.
- Украдет.
- А Васильев?
Это был один из лучших учеников - угрюмый и болезненно добросовестный
человек, неряшливо одетый, очень усердный и скучный.
- Тоже, - не колеблясь сказал Павлов.
- Как? Но он добродетелен, трудолюбив и каждый день молится Богу.
- Он, главное, трус, а все остальное, что вы сказали, - неважно. Но он
вор - и мелкий вор при этом.
- А Сережа?
Сережа был наш товарищ, лентяй, мечтатель и дилетант - но очень
способный; он любил часами лежать на траве, думая о несбыточных вещах,
мечтая о Париже - мы жили тогда в Турции, - о море и еще Бог знает о чем; и
все настоящее, что окружало его, было ему чуждо и безразлично. Однажды,
накануне одного из важных экзаменов, я проснулся ночью и увидел, что Сережа
не спит и курит.
- Ты что, - спросил я, - волнуешься?
- Да, немного, - сказал он неуверенно. - Это пустяки. - Нет, не совсем.
- Ты боишься провалиться? - Да ты о чем? - сказал он с удивлением. - Об
экзамене, конечно. - Ах нет, это неинтересно. Я совсем о другом думаю. - О
чем же именно? - Я думаю: паровая яхта стоит очень дорого, а парусную не
стоит делать. А на паровую у меня не будет денег, - сказал он с убеждением;
а ему не на что было купить папирос. Он курил - и бросил окурок; было темно,
и мне показалось, что окурок упал на одеяло. - Сережа, - сказал я через
минуту, - у меня такое впечатление, что твой окурок упал на одеяло. - Ну что
же? - ответил он, - дай ему разгореться, тогда будет видно. Но чаще они
потухают: табак сырой. - И он заснул и, наверное, видел во сне яхту.
- А Сережа? - повторил я.
И лицо Павлова в первый раз приняло непривычное для него, мягкое
выражение, и он улыбнулся совсем иначе, чем всегда, - удивительной и
открытой улыбкой.
- Нет, Сережа никогда не украдет, - сказал он. - Никогда.
Я был одним из немногих его собеседников; меня влекло к нему постоянное