"Гайто Газданов. Нищий" - читать интересную книгу автора

такой-то гостинице, читать такую-то газету, иметь суждение о таких-то
композиторах или художниках - вот как выглядела та система постоянного
насилия над ним, из которой он долго не видел выхода. Он мог, конечно,
развестись с женой, хотя в его положении и возрасте и по отношению к его
детям - взрослому сыну, молодому инженеру, который уже начинал лысеть, и
дочери, полнощекой девушке с холодными, как у матери, глазами и
пронзительным голосом, - этого не следовало, казалось бы, делать. Он мог
развестись, хотя это вызвало бы целый ряд новых осложнений. Но кроме этого,
развод не избавлял его от других обязательств, которые оставались бы такими
же. До тех пор пока он учился, сначала в лицее, затем в университете, до тех
пор пока он, как выражался его отец, не "вступил по-настоящему в жизнь", он
почти не страдал от той системы насилия, хотя уже тогда он ставил себе тот
вопрос, на который никогда не мог найти ответа и который мучил его всю
жизнь: какое таинственное и непостижимое соединение миллионов и миллионов
разных причин или случайностей определило сперва его появление на свет, а
потом его жизнь, каков был смысл этого и чем он отличался от смысла
существования других людей? И если этого смысла не было - что казалось
наиболее правдоподобным, - то что было вместо этого? Пустота? С другой
стороны, если не существовало понятия смысла, то, значит, не существовало
морали. Но если бы не было морали, то было бы то. о чем кто-то сказал, что
не будь угрозы возмездия, полиции и государственной власти и люди
действовали бы, как это свойственно их природе, то на земном шаре остались
бы только развалины, трупы и беременные женщины. Но тогда выходило, что
мораль - это государство и полиция, то есть воплощение коллективной охраны,
инстинкт самосохранения общества, а так называемая индивидуальная мораль -
это страх, наследственность, брезгливость, но отнюдь не блистательное и
совершенное отражение смысла и назначения человека на земле. В молодости,
когда об этом думал, это была, в сущности, отвлеченная проблема. А когда
произошло "вступление в жизнь", это с самого начала приобрело тот
трагический характер, по сравнению с которым все, что предшествовало этому
периоду, казалось идиллическим и счастливым. Как все это могло случиться?
Вердье вспомнил, как он вернулся из Англии, куда его отправил в свое время
отец, считавший, что он должен кончить университет именно там, в Оксфорде.
Ему было двадцать четыре года, и его интересовало многое - музыка, живопись,
литература, философия. Меньше всего он думал о делах, и в этом не было
необходимости. Он собирался стать писателем, ему казалось, что именно в этом
его призвание, и он все искал сюжета для своего первого романа - и только
потом, значительно позже, понял, что ни при каких обстоятельствах он
писателем не стал бы, - именно потому, что искал сюжета. Не найдя сюжета, он
стал думать о необходимости написать нечто вроде трактата об особенностях
английской прозы, но и в этом дальше нескольких фраз не пошел. В июле
следующего года, через два дня после того как он приехал на юг, где
собирался провести лето, он получил телеграмму, в которой было сказано, что
его отец тяжело заболел. И когда он вернулся домой, он увидел только труп
отца, который умер накануне от апоплексического удара. Потом были похороны,
речи, введение в права наследства, и затем началось то закрепощение, от
которого нельзя было уйти, все эти бесконечные обязательства и все, что было
с ними связано. Через несколько месяцев он понял, что - до тех пор пока это
будет продолжаться, - у него никогда не будет времени на то, что называется
личной жизнью. Его мать, здоровье которой становилось все хуже и хуже,