"М.Гефтер. Мир миров: российский зачин (полит.)" - читать интересную книгу автора

пути. Она - другой путь. Альтернатива со знаком минус. Не то, чтобы вещь
без вещных отношений, но и больше, чем ограничение сферы последних.
Подчиняемые старой и обновленной личной зависимости, вводимые в систему
власти, эти отношения приобретают отныне свойства, противостоящие
цивилизации. Теперь она стопорится ими. Ими также. Там, где они возникли,
на своей прародине, вещные отношения принесли личности отчуждение, но они
предусматривали личность, а стало быть, и возможности сопротивления со
стороны личности, возможности объединения сопротивляющихся личностей.
Квазицивилизация вооружалась отчуждением: без личности и против личности.
Что смогла противопоставить этому личность? Экономическая проблема не
просто увенчивалась, надстраивалась коллизиями человека и общества.
Коллизии эти становились базисными там, где процесс встраивания со
спазматической быстротой входил в полосу распада докапиталистических
монолитов, в полосу дезинтеграции, а эта последняя приобретала странное
свойство перехода с неизвестным направлением - к чему и от чего. Именно:
сначала - к чему и затем уже - от чего.

Я не стану настаивать, что обозначенная выше ситуация так именно вставала в
сознании Маркса. Но у нас есть достаточно оснований утверждать, что эти
мысли приходили к Марксу. Приходили с разных сторон и в разном обличье.
Встрече с Россией и с народничеством предшествовали логические трудности
завершения Капитала, а также плюсы и минусы европейского рабочего движения,
уроки Интернационала и немарксистской Коммуны. Но Россией и народничеством
все остальное как бы заострилось и собралось в одну точку. Теперь уже было
бы анахронизмом говорить о господствующих народах. Означало ли это, что в
составе тех, кому предстояло осуществить коммунизм, Маркс нашел бы теперь
место всем без исключения? Такое предположение спорно. Сентиментальность
была чужда Марксу во всем, включая самые его кровные -
интернационалистические - симпатии и чувства. Напротив, стоя на этой почве,
он был особенно требовательным и даже жестким. Поворот к русским - не от
прекраснодушия. И если слова о надвигающейся российской Коммуне - до
известной степени патетика, то патетика, отражающая не только надежды, но и
новый взгляд на Мир.

На что же все-таки надеялся Маркс? На то ли, что русской революции и этим
парням, которые делают ее реальной, удастся прервать (!) восходящее
движение буржуазного общества дома и тем развязать социалистическую
революцию в Европе? Либо он действительно полагал, что, избрав точкой опоры
земледельческую общину (в которой абсолютизм и капиталистическая горячка
сделали проломы, но не больше), русская революция способна внести нечто
совершенно новое в эволюцию Мира - и этим новым будет особое движение (из
разных концов, с разных уровней развития) к заново находимым всеобщим
основам естественноисторического развития? Иным, чем прежде, но также
естественным и даже в еще большей мере естественным. И тогда не
волюнтаристское безумие - прервать восходящее развитие. И тогда не столь
важно, кто начнет. Этот вопрос утрачивает прежнюю однозначность, а вместе с
ней и жесткое условие исходной зрелости. Зрелым явится Мир. Мало того: само
понятие зрелости подлежит обдумыванию заново. Обдумать надо, как
соотносится материальная зрелость с духовной, и что содержится в каждой, и
как они смогут соединиться, дабы разнонаправленный Мир нашел внутри себя