"Фридрих Гегель. Эстетика т.2" - читать интересную книгу автора

друг другу обе стороны,- это среднее состояние представляет собой в общем, в
противоположность прозаическому рассудку, точку зрения поэзии и искусства.
Поэтому вполне прозаическое сознание появляется впервые только там, где
получает осуществление принцип субъективной духовной свободы в его
абстрактной и поистине конкретной форме,- в римском, а позднее в новейшем
христианском мире.

Конечной целью, к которой стремится символическая форма искусства и с
достижением которой она разлагается и перестает быть символической, является
классическое искусство. Хотя последнее и достигает истинного явления
искусства, однако оно не может быть первой по времени формой искусства; в
качестве своей предпосылки оно получает многообразные опосредствующие и
переходные ступени символического искусства. Ибо его соразмерным содержанием
является духовная индивидуальность, которая в качестве содержания и формы
абсолютного и истинного может вступить в сознание только после многообразных
опосредствований и переходов. Сначала всегда выступает абстрактное и
неопределенное по своему значению; духовная же индивидуальность должна быть
существенно конкретной в себе и для самой себя. Она представляет собой
понятие в его соразмерной действительности, которое определяет себя из
самого себя и которое может быть постигнуто лишь после того, как оно
предпослало себе в их односторонней разработке те абстрактные стороны,
опосредствованием которых оно является. Раз это произошло, то понятие своим
вступлением в качестве целостности кладет конец прежним абстракциям. Это
имеет место в классическом искусстве. Оно кладет конец предварительным
попыткам искусства, носящим чисто символизирующий и возвышенный характер,
потому что духовная субъективность в самой себе обладает своим и притом
адекватным обликом, точно так же как и само себя определяющее понятие
порождает из самого себя соразмерное ему

27

особенное существование. Когда оказывается найденным для искусства это
истинное содержание и тем самым истинный образ, тогда непосредственно
прекращается искание этих обеих сторон искусства и стремление к ним, а в
этом искании и состоит недостаток символического искусства.

Если мы зададимся вопросом, оставаясь в пределах указанных конечных
пунктов, каков более частный принцип деления символического искусства, то
должны будем ответить, что, поскольку последнее лишь с трудом продвигается к
подлинному смыслу и соответствующему ему способу формирования, таковым
принципом является вообще борьба между противящимся истинному искусству
содержанием и столь же мало однородной с таким содержанием формой. Хотя обе
'эти стороны и соединяются в тождество, однако они не совпадают ни друг с
другом, ни с истинным понятием искусства и стремятся поэтому снова выйти из
этого неудовлетворительного соединения. Все символическое искусство можно
понимать в этом отношении как непрерывную борьбу за соответствие между
смыслом и образом, и различные его ступени суть не столько различные виды
символического искусства, сколько стадии и виды одного и того же
противоречия между духовным и чувственным.