"Фридрих Гегель. Эстетика т.4" - читать интересную книгу автора

их, но и в претерпевании он не отказывается от них. Его боль - это
противоречие, заключающееся в том, что он признает свои права, но не имеет
силы утвердить их в действительности. Он не борется за них, и его судьба
есть его безволие. Кто борется за находящееся в опасности, тот не утерял
того, за что он борется *. Но, подвергая себя опасности, он отдал себя в
руки судьбы, ибо он вступает в борьбу силы против силы и не боится выступить
против другого. Смелость же более велика, чем претерпевание боли, ибо она,
даже будучи побежденной, уже предвидела эту возможность, следовательно
сознательно приняла вину. Пассивность же боли связана лишь со своим
недостатком, не противопоставляя ему полноты силы. Страдание смелости
представляет собой справедливую судьбу, потому что смелый вступил а область
права и силы. И уже поэтому борьба за права есть неестественное состояние,
так же как и пассивное страдание, в котором заключено противоречие между
понятием права и его действительностью. Ибо и в борьбе за права заключено
противоречие: право, представляю- И не позволяет ему исчезнуть в идее, и его
страдание есть справедливая судьба. Но он может возвыситься над этим
страданием, этой судьбой, если откажется от прав, на которые посягает, если
простит обидчику его ошибку. То и другое - борьба за права и исполненный
боли отказ от прав - представляет собой неестественное состояние, поскольку
в обоих заключено противоречие, так что они упраздняют друг друга.

2* 35

щее собой нечто мыслимое, следовательно всеобщее, в посягающем является
другим мыслимым, так что здесь имеются два всеобщих начала, упраздняющих
друг друга и все же существующих. Точно так же борющиеся противостоят в
качестве двух реально живущих, это жизнь в борьбе с жизнью, опять-таки
противоречащей себе. Благодаря самозащите оскорбленного посягающий равным
образом подвергается нападению и получает тем самым право самозащиты, так
что оба имеют право, оба находятся в состоянии войны, у обоих есть право
защищаться. И либо оставляя решение права за силой и насилием,- поскольку
право и действительность не имеют 'ничего общего между собою,- смешивают эти
обе сферы и делают одну из них зависимой от другой, либо же подчиняются
судье, то есть поскольку они враждебны друг к другу, они выступают, не
обороняясь, отказываются от собственного овладения действительностью, от
власти и предоставляют высказаться чему-то чуждому, закону - в устах судьи.
Следовательно, они подчиняются такому обращению, против которого
протестовала каждая из сторон, поскольку она отвечала на нарушение своих
прав, то есть выступала против обращения с нею другой стороны. Истина обоих
противоположных моментов, смелости и пассивности, объединяется в красоте
души таким образом, что от первой остается жизнь, но отпадает
противопоставление, от второй же остается утрата права, но исчезает боль.
Так 'происходит упразднение права без страдания, живое, свободное возвышение
над утратой травм и борьбой.

Кто отдает то, к чему враждебно приближается другой, кто перестает
называть своим то, к чему прикасается другой, избавляется от боли по поводу
утраты, избавляется от того, чтобы с ним что-то делал другой или судья,
избавляется от необходимости что-то делать с другим. Он отрешается от
коснувшейся его стороны и предоставляет другому дело, которое в момент