"Генрих Гейне. Флорентийские ночи" - читать интересную книгу автора

давала его французская речь. Хотя Беллини прожил во Франции много лет,
говорил он по-французски так плохо, как вряд ли умудрились
--------------
1 В бальных башмаках (фр.).

бы говорить даже в Англии. Мне не следовало определять его говор
эпитетом "плохой",-"плохо" тут звучит слишком хорошо. Надо бы сказать
отвратительно, постыдно, сокрушительно. В обществе, когда он, уподобясь
палачу, четвертовал злосчастный французский язык и невозмутимо выкладывал
свои сногсшибательные coq-a-l'аnе1, казалось, что вот-вот грянет гром и
наступит конец света. Гробовая тишина водворялась в зале, все лица
становились бледнее мела или краснее киновари, выражая смертельный
ужас; женщины не знали, то ли им падать в обморок, то ли спасаться бегством;
потрясенные мужчины в растерянности смотрели, не забыли ли они надеть
панталоны. А страшнее всего, что вместе с испугом люди задыхались от
конвульсивного смеха. Потому-то находиться в обществе близ Беллини было и
жутковато, и вместе с тем заманчиво. Случалось, его невольные
каламбуры носили лишь увеселительный характер и в своей смехотворной
нелепости напоминали дворец его соотечественника князя Паллагониа, который
Гете в своем Итальянском путешествии" характеризует как собрание всяческих
безобразных предметов и бессмысленное нагромождение монстров. Так как
Беллини всегда считал, что говорит нечто безобидное и вполне серьезное, то
лицо его самым чудовищным образом противоречило его словам. То, что не
нравилось мне в его лице, особенно резко проступало в такие минуты. Но на
самом деле то, что мне не нравилось, отнюдь не считалось недостатком и
меньше всего могло шокировать дам. Лицу Беллини, как и всему его облику,
присуща была та физическая свежесть, та цветущая румяная моложавость,
которая неприятно действует на меня, мне больше по душе
все мертвенное и мраморное. Лишь в дальнейшем, после долгого знакомства
с Беллини, я отчасти расположился к нему. И случилось это, когда я понял,
что он добр и благороден по натуре. Душа его, бесспорно, оставалась чиста и
не запятнана грязными прикосновениями. Он сохранил невинное благодушие,
ребячливость, неотъемлемые от гениальных людей, хотя они и не выставляют эти
качества напоказ первым встречным.
---------
Несуразности (фр.).
- Да, я вспоминаю,- продолжал Максимилиан, опускаясь в кресло, на
спинку которого дотоле опирался стоя. - Я вспоминаю мгновение, когда
Беллини явился мне в таком привлекательном свете, что мне приятно было на
него смотреть и хотелось короче узнать его. Но, к сожалению, это был
последний случай встретиться нам в здешней жизни. В гостях у дамы большого
света, известной самыми маленькими ножками в Париже, мы весело отужинали...
на фортепиано прозвучали нежнейшие мелодии. Как сейчас, вижу милейшего
Беллини, когда он, обессилев от множества изреченных им головокружительных
беллинизмов, опустился в кресло... А кресло было низенькое, вроде скамеечки,
так что Беллини очутился почти что у ног прекрасной дамы, которая возлежала
на софе и с милым злорадством взирала вниз, на Беллини, а он выбивался из
сил, стараясь занять ее французскими речами, но то и дело вынужден был
обращаться к родному сицилианскому диалекту, дабы объяснить, что сказанное
не абсурд, а наоборот, тончайший комплимент. По-моему, прекрасная дама