"Генрих Гейне. Луккские воды" - читать интересную книгу автора

- Вы немец? - спросила она меня.
- Я слишком честен, чтобы отрицать это, синьора! - отвечал я,
грешный.
- Ах, честности у них вдоволь, у этих немцев! - вздохнула она.-Но
какой толк, что люди, нас грабящие, честны? Они погубят Италию. Мои лучшие
друзья посажены в тюрьму в Милане: только рабство...
- Нет, нет, - воскликнул маркиз, - не жалуйтесь на немцев! Мы, как
только являемся в Италию, оказываемся покоренными покорителями, побежденными
победителями; видеть вас, синьора, видеть вас и пасть к вашим ногам - одно
и то же.- И, развернув свой желтый шелковый платок и опустившись на колени,
он добавил: - Вот, я склоняю перед вами колени и присягаю вам на верность
от имени всей Германии!
- Кристофоро ди Гумпелино! - вздохнула синьора, растроганная и
растаявшая.- Встаньте и обнимите меня!
Но для того чтобы милый пастушок не повредил прически и красок своей
возлюбленной, она поцеловала его не в пылающие губы, а в милый лоб, так что
лицо его
248


пригнулось ниже, и руль, то есть нос, стал блуждать среди Красного
моря.
- Синьор Бартоло, - воскликнул я, - позвольте и мне воспользоваться
плевательницей!
Синьор Бартоло грустно улыбнулся, но не сказал ни слова, хотя он,
наряду с Меццофанте, считается лучшим преподавателем языков в Болонье. Мы
неохотно разговариваем, когда разговор является нашей профессией. Он служил
синьоре в качестве немого рыцаря, и лишь по временам приходилось ему
прочитать стихи, которые он двадцать пять лет тому назад бросил на сцену,
когда синьора впервые выступила в Болонье в роли Ариадны. Сам он, возможно,
был в то время и пышнокудрым и пламенным, походил, может быть, на самого
бога Диониса, и его Летиция - Ариадна, наверное, бросилась ему в юные
объятия с жаром вакханки: "Эвоэ, Вакх!" Он сочинил в то время еще много и
других любовных стихов, которые, как уже сказано, сохранились в итальянской
литературе, а между тем поэт и его возлюбленная давно уже превратились в
макулатуру.
На протяжении двадцати пяти лет хранил он свою верность, и, я думаю, он
до самой своей блаженной кончины будет сидеть на скамеечке и, по требованию
возлюбленной, читать свои стихи или подавать плевательницу. Профессор
юриспруденции почти столько же времени влачится в любовных оковах синьоры,
он столь же усердно ухаживает за ней, как и в начале этого столетия; он все
еще вынужден немилосердно пренебрегать своими университетскими лекциями,
когда она требует, чтобы он сопровождал ее куда-либо, и все еще несет бремя
сервитутов истинного "патито".
Постоянство и верность обоих поклонников этой давно уже пришедшей в
упадок красавицы превратились, может быть, в привычку, может быть, они -
дань почтительности по отношению к прежним чувствам, может быть, это само
чувство, ставшее совершенно независимым от нынешнего состояния своего былого
предмета и созерцающее его лишь глазами воспоминания. Не так ли мы на углах
улиц в католических городах часто видим стариков, склонившихся перед ликом