"Генрих Гейне. Луккские воды" - читать интересную книгу автора

и такая же крепкая, а на лошади сидит так же хорошо, как я. Только бы она не
загубила свое здоровье этой верховой ездой. Вы не заметили сейчас длинного,
тощего англичанина, мчавшегося за ней на своем тощем коне, точь-в-точь
галопирующая чахотка? Народ этот проявляет излишнюю страстность в верховой
езде, все свои деньги тратит на лошадей. Белый конь леди Максфилд стоит
триста золотых, живехоньких луидоров - ах, а луидоры стоят так высоко и с
каждым днем все поднимаются!
- Да, луидоры поднимутся еще так высоко, что бедному ученому, вроде
нашего брата, и не достать до них.
- Вы понятия не имеете, доктор, сколько мне приходится тратить денег,
а между тем я обхожусь при помощи одного только слуги и, лишь когда бываю в
Риме, содержу капеллана при своей домовой часовне. А вот идет мой Гиацинт.
Маленькая фигурка, показавшаяся в этот момент из-за поворота холма,
заслуживала скорее названия красной лилии. В глаза бросался широкий
болтающийся сюртук ярко-красного цвета, изукрашенный золотыми позументами,
которые сверкали на солнце, и среди всего этого красного великолепия торчала
головка, обливавшаяся потом, и она кивала мне, как доброму знакомому. И в
самом деле, рассмотрев поближе бледное озабоченное личико и деловито
мигающие глазки, я узнал человека, которого, казалось, легче было встретить
на горе Синае, чем на Апеннинах; это был не кто иной, как господин Гирш,
гамбургский обыватель, не только бывший всегда очень честным лотерейным
маклером, но и знавший толк в мозолях и драгоценностях так основательно, что
он не только умел отличать первые от последних, но
241


и вырезал очень искусно мозоли и оценивал очень точно драгоценности.
- Я надеюсь, - сказал он, подойдя ко мне ближе, - что вы еще помните
меня, хотя я и не называюсь больше Гирш. Я зовусь теперь Гиацинтом и состою
камердинером у господина Гумпеля.
- Гиацинт! - вскричал этот последний, изумленный и пораженный
нескромностью своего слуги.
- Будьте покойны, господин Гумпель, или господин Гумпелино, или
господин маркиз, или ваше превосходительство, нам нечего стесняться перед
этим господином; он знает меня, не раз покупал у меня лотерейные билеты, и я
даже мог бы поклясться, что со времени последнего розыгрыша он остался мне
должен семь марок девять шиллингов. Право, я очень рад, господин доктор, что
вижу вас здесь. Вы тут тоже для своего удовольствия? Иначе - для чего же
тут и быть в такую жару, когда еще притом надо лазить с горы на гору? К
вечеру я устаю здесь так, как будто двадцать раз пробежал от Альтонских до
Каменных ворот и не заработал при этом ни гроша.
- Иисусе! - воскликнул маркиз.- Замолчи, замолчи! Я заведу себе
другого слугу!
- Зачем молчать! - возразил Гирш-Гиацинт. - Ведь так приятно, когда
можно поговорить опять на добром немецком языке с лицом, которое видел уже
когда-то в Гамбурге, а когда я подумаю о Гамбурге...
Тут, при воспоминании о маленькой мачехе-родине, глазки Гирша влажно
заблестели, и он продолжал со вздохом:
- Что такое человек! Прохаживаешься в свое удовольствие у Альтонских
ворот, по Гамбургской горе, осматриваешь там всякие достопримечательности,