"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

засохла.

4 глава

Здание газеты "Тагесанцайгер" было узким двухэтажным строением, не
пострадавшим во время войны. Редакции всех отделов размещались на первом
этаже. Полы были выложены старинным дубовым паркетом. Хердеген провел меня
по всем комнатам и представил сотрудникам. По два редактора сидели в отделах
спорта, экономики и литературы. В социальном отделе и на читательских
письмах было по одному человеку. Редактор социального отдела потерял в войну
левую кисть. Вместо нее он носил теперь кожаный протез, стараясь все время
спрятать его в рукав. От Хердегена я знал, что этот человек с кожаными
пальцами вот уже несколько лет работает над семейной хроникой и написал
целых четыре тома этого эпохального труда, но никому их не показывает. И
только в отделе местной хроники и в политическом отделе работали по четыре
редактора. В политическом отделе Хердеген сказал: "Вот вам ваш новый главный
редактор". Никто не засмеялся, мне тоже было не до смеха. Я не сел за
массивный письменный стол Веттэнгеля, а устроился в нише у окна, где стоял
обыкновенный маленький стол. Моим первым рабочим актом в новом качестве был
полицейский отчет. Каждый день около одиннадцати утра его доставлял в
секретариат чиновник полицейского управления. В отчете, состоящем из двух
страниц, сообщалось о всех криминальных происшествиях, случившихся в городе
за прошедшие сутки. Моей задачей было разбить две страницы на отдельные
захватывающие сообщения или переписать весь текст так, чтобы он вызывал
читательский интерес. Через двадцать минут я остался в кабинете Веттэнгеля
один. Справа от меня - большое окно без гардин (с прекрасным видом на
улицу), слева - стена и дверь, передо мной - пишущая машинка и написанный
дубовым языком полицейский отчет. Никто не вызывает меня звонком к себе,
никто не гоняет с мелкими поручениями, не пристает ко мне с разными
глупостями. После обеда Хердеген разъяснил мне, в каком соотношении должны
размещаться на полосах текст и фотографии и как сделать так, чтобы на каждой
полосе находился живой и разнообразный материал, исключающий монотонность. Я
редактировал тексты других сотрудников, снабжал заголовками и подзаголовками
и отдавал каждую готовую к набору статью Хердегену на контроль. На полочке
позади меня стояло радио довоенного образца. Оно было наполовину сломано, но
я с удовольствием включал его, потому что мне нравилось работать под
своеобразное завывание и посвистывание звуков. Обыкновенный вальс то
вздыхал, то шумел морской волной, а то просто шипел, заглатывая звуки.
Музыка в комнате воспринималась так, будто на оркестр внезапно налетала
снежная пурга. Мне вдруг вспомнилось, как ребенком я долго верил, что за
тарелкой на стене сидит маленький невидимый оркестрик Я мог тогда
представить себе людей, которые были не больше фигурок из настольной игры
"Веселые гномики", и меня нисколько не смущало, что я никогда не встречал
таких маленьких человечков в жизни. А как же иначе? Они ведь всегда сидели в
радио и играли там старинные вальсы! Эта музыка заставила меня внезапно
вспомнить фрау Кифер. С той коллективной вылазки за город я ни разу не видел
ее. Я не решался пойти и встретить ее после работы, опасаясь увидеть там ее
мужа. Он с первого взгляда догадался бы по мне, что между нами что-то
произошло. А кроме того, мне хотелось скрыть это и от других сотрудников
фирмы. В течение нескольких дней меня мучил вопрос, призналась ли фрау Кифер