"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

могу вам представить их!
- Ни в коем случае, - сказал я, - только не это, пожалуйста, не надо.
- Ясно, - сказал человек, - конечно, от трудностей таким путем, эхма,
не отделаться.
- Видите ли, - начал я, но тут дверь открылась и вошел Хердеген с
ребенком на руках. В тот же миг он обернулся, позвал свою жену, отдал ей
ребенка, после чего приблизился к мужчине и грозно напустился на него:
- Я что вам сказал во время вашего прошлого визита?! Что?! Или вы уже
забыли?! Каким образом вы вообще проникли сюда?
Мужчина в страхе поднялся.
- Прикажете указать вам на дверь? - сказал Хердеген, подступая к нему
вплотную.
Мужчина прижал к себе портфель и дотронулся на мгновение (удивительный
жест) кончиками пальцев до своей ложки в кармане, прежде чем засеменить
мелкими шажками к двери.
- Если я еще хоть раз увижу вас здесь, я вызову полицию, - твердо
заявил Хердеген, - надеюсь, на сей раз вы меня поняли?
Хердеген отступил на шаг и глядел, как мужчина открывает дверь. Он
проследовал за ним в коридор и удостоверился, что тот спустился по лестнице
и исчез. После этого Хердеген вернулся ко мне в кабинет и сказал:
- Это психопат. С такими людьми вы не должны связываться. Они приходят
снова и снова и только крадут у нас время. Он шантажировал вас?
Я отрицательно покачал головой.
- Если он еще раз появится, гоните его в шею! - приказал Хердеген. - Вы
сможете?
Я кивнул.
- Или позовите меня, - все еще сердился Хердеген, - тогда он и сам по
себе испарится. Ужасно! У нас полгорода таких людей!
Я смотрел в стену.
- А теперь, пожалуйста, придите в себя и успокойтесь, - сказал
Хердеген. - Вы сможете быть в двенадцать на открытии Итальянской недели?
- Да, - ответил я.
- Вот и хорошо, - произнес Хердеген и вышел из кабинета.
Я взял блокнот и шариковую ручку. Сейчас я отправлюсь в торговый дом
Херти, а после обеда сяду писать два столбца про Итальянскую неделю. В
кабинет вошел спортивный редактор Фельхауэр и принялся искать статью о
соревнованиях по плаванию среди юниоров, про них сообщалось на прошлой
неделе в отделе местной хроники. Фельхауэр имел обыкновение произносить
какие-то смешные, звукоподражательные, лишенные смысла слова, и мне очень
нравилось слушать их. Он часто расхаживал по коридору и вполголоса бормотал:
чинги-чанги или опса-хопса. Или он садился на край письменного стола и
говорил: чу-ки-чу-ка-ча-чулаки-буки. При этом Фельхауэр жил ужасной жизнью.
Он был несчастлив в браке, его жена, другими словами, его семья жила в
другом городе, до которого надо было полдня ехать. Каждую пятницу он уезжал
после работы к жене и ребенку и каждый понедельник утром возвращался на
работу в редакцию. До среды он отходил от ссор с женой. Его регулярные
исчезновения в конце недели приводили к тому, что было невозможно дать ему
редакционное задание на субботу - воскресенье. Коллеги, казалось, понимали
всё и терпели, но это понимание и терпение было неискренним. Ему надо было
выбирать одно из двух - или свой брак, или работу, об этом говорили почти в