"Вильгельм Генацино. Женщина, квартира, роман " - читать интересную книгу автора

Линда вышла в туалет и вернулась со слегка подкрашенными губами. Я
задумался, не означает ли это скрытого призыва ко мне покинуть зал вместе с
нею. Я не знал, что и думать. Конферансье объявил выход некого господина
Дитера Эльке. Он был во фраке, цилиндре, белых перчатках, а кроме того, в
черных лаковых туфлях и держал в руках черную трость с набалдашником.
Господин Эльке напоминал немного Мориса Шевалье и еще чем-то Йоханнеса
Хеестерса. Ему было сорок два года, и он работал столяром. Он проверил
микрофон и попробовал два-три шага степа. Несколько секунд я думал о том, а
не сочинить ли мне для Линды версию, что я уже начал работать над романом.
Возможно, тогда, так я надеялся, ее охватит любопытство и она останется еще
на какое-то время. А у меня будет возможность собрать еще несколько сигналов
для ожидаемого или, может, даже предстоящего сближения с нею. Мне хотелось
поцеловать Линду еще сегодня вечером. Но я ни за что не хотел раскрывать
своих намерений, чтобы потом, чего доброго, не быть отринутым. Во всяком
случае, я не хотел сидеть здесь и предаваться одним только глупым мечтам о
любви. Мое желание двоилось. Душевная тоска по ней стремилась выговориться,
а вожделение подталкивало меня в постель. Я обдумывал, может, мне шепнуть
Линде, что у меня есть одна идея для очень интересного по форме романа. Но
после этого мне пришлось бы сразу говорить дальше, чтобы помешать Линде
начать расспрашивать про эту самую идею. В данный момент у меня вообще не
было в голове ни одной даже самой завалящей идеи.
Три темы, на которые я мог бы вести беседу (немножко про детство, потом
про несколько школьных лет, а в промежутке про моих загадочных родителей),
казались мне неинтересными. И кроме того, я мог бы запутаться в тенетах лжи,
не зная, как выпутаться из этого достойно. Пока я обдумывал, я молчал, сам
не зная, сколько времени. Вдруг перед нашим столом вырос кельнер со стопкой
больших белых тарелок. Когда он собрался поставить одну из них перед Линдой,
она подняла руку и сказала: "Большое спасибо, но я должна еще успеть сегодня
в другое место". Я тут же поставил крест на своих желаниях и только
восхищался прямотой Линды. Господин Эльке держался обеими руками за микрофон
и пел "Oh mein Papa, was bist du fur ein schoner Mann" ("О папочка, какой же
ты красавец-мужчина!"). Появился другой кельнер и разложил столовые приборы
и белоснежные салфетки. А обер-кельнер сервировал тем временем для каждого
представителя прессы омара, немного отварных овощей к нему и крокеты из
картофельного пюре. Когда Линда встала и вышла, я испытал такое чувство, что
потерпел полный крах. В эти самые минуты господин Эльке покачнулся. Во время
пения, танца и вращательных движений на месте он немножко потерял
равновесие. Среди публики кто-то испуганно вскрикнул. Одна женщина встала с
места и крикнула ему на сцену: "Ты, старый козел, спускайся вниз". Господин
Эльке не услышал ее и не стал прерывать своего выступления. Женщина подошла
поближе к сцене и крикнула еще раз: "Эй ты, старая задница, слезай вниз!"
Кое-кто из журналистов и двое членов жюри засмеялись. Тут Эльке качнуло
влево, но он удержался на ногах. Конферансье поспешил вынести на сцену стул.
А Эльке прытко рванулся назад к микрофону, но конферансье попытался удержать
его от этого. Женщина тоже кинулась на сцену и крепко вцепилась в него
руками. Конферансье отпускал разные шуточки, не сводя с Эльке глаз. Женщина
силой заставила его опуститься на стул. Он сидел, тяжело дыша, у самого края
сцены. Из публики подал голос врач. Люди облегченно зааплодировали и
повскакали с мест. Врач расстегнул господину Эльке ворот рубашки и помахал у
него перед лицом меню, создавая свежий приток несвежего воздуха. Господин