"Эргали Эргалиевич Гер. Сказки по телефону, или Дар слова " - читать интересную книгу автора

протеже и гораздо более определенно думая о том же, о чем она интуитивно
догадывалась: что нынешний вечер, такой вроде бы случайный, кроился по
лекалам вечных сюжетов.
- Мне не горит, - отвечал он. - Да и тебе, душа моя, всего ничего
осталось дотерпеть до экзаменов.
- Я не буду поступать, - сказала Анжелка.
Тимофей Михайлович удивленно заломил бровь.
- Не хочу и не буду. Я, Тима, до смерти боюсь всех этих экзаменов,
собеседований, зачетов - я не хочу, не умею доказывать незнакомым людям, что
я не дура, и не считаю это позором. И не хочу поступать по блату, чтобы
потом за моей спиной пять лет шушукались и тыкали пальцами. А главное - мне
до лампочки экономика кино. Я не гожусь в это дело, а от бухгалтерии меня
конкретно тошнит.
- Чем же ты думаешь заняться?
- Ничем, - сказала Анжелка, отважно посмотрела на Дымшица и отвела
взгляд.
- Однако, - вежливо удивился тот.
- Я хочу быть собой, а не маминой дочкой. Я хочу спать столько, сколько
мне хочется, делать или не делать то, что мне хочется. И вообще. Я взрослый
человек, Тима, и лучше вас знаю, что мне надо.
- А ты просчитала, душа моя, реакцию мамы на таковые твои слова?
- Вот то-то и оно, - сказала Анжелка.
- Разговор, я вижу, серьезный, - вздохнув, заметил Тимофей Михайлович.
Он повертел бокал, с укоризной разглядывая содержимое, потом сказал: -
Давай-ка для разгона выпьем за твое полное совершеннолетие...
Они чокнулись, Анжелка радостно встрепенулась от красоты звона и
грациозно пригубила шампанское. Сама прелесть, подумала она о себе.
- Спасибо тебе за розы. Они до сих пор стоят, хотя совсем высохли.
- Извини, что не сумел преподнести лично. Работы действительно выше
крыши, хотя, ты права, это не оправдание... Но все-таки - как ты думаешь
преподнести эту ахинею маме?
- Я не знаю, - сказала Анжелка, не успев зацепиться за "ахинею".
- Мама скажет, что видала твою свободу в гробу.
- Или похлеще.
- Или похлеще. Да я и сам, откровенно говоря, полагаю, что свободы на
этом свете нет. - Он посмотрел на Анжелку, потом добавил: - А для тебя,
дочки Веры Арефьевой, нет и подавно.
- Это почему же?
- А потому, душа моя, что душа твоя обретается в бренном теле. Она
заключена в грудной клетке, а не парит в небесех. Потому, опять-таки, что
над нами властны законы физики, химии, биологии. Законы, заметь, а не пошлые
рекомендации. А для тебя, как для богатой невесты, актуальны также законы
социальные... Я понятно выражаюсь?
- Ты туманно выражаешься, - мрачно сказала Анжелка. - Притом на тему,
которую я знаю конкретно.
- Ну вот, тем паче.
- А разве ты не свободный человек?
Тимофей Михайлович хмыкнул.
- Я бежал долго и быстро, как сказал один известный философ, - он с
достоинством почесал в бороде. - Я петлял, как заяц. Так хитро петлял, что