"Е.В.Герцман. Музыка Древней Греции и Рима " - читать интересную книгу автора

Таков миф о несчастной Аэдоне и происхождении соловья. Миллионы людей
наслаждаются его пением, сложными и переливчатыми трелями, краткими и
продолжительными распевами. Среди певчих птиц нет равных ему. Поэтому многие
античные авторы называют авлос "соловьем". Гесихий, например, утверждает,
что Еврипид авлосы называл "сделанными из лотоса соловьями". Многие
метафорично именовали соловьем язычок авлоса.
Следует ли отсюда, что характер звучания авлоса действительно
приближался по тембру к соловьиному пению? Вряд ли!
Как уже указывалось, одни авлосы делались из самшита, другие - из
лотоса, третьи - из рогов, четвертые - из слоновой кости, пятые ковались из
меди. Инструменты, сделанные из различного материала, имели различную длину,
неодинаковые регистры и диапазоны. Поэтому и тембры их были различны.
Су-ществовали "пискливые" авлосы, звучащие в высоком регистре и обладающие
очень маленьким диапазоном. Наряду с ними исполь-зовались "низкозвучные"
(???????????) авлосы с достаточно широким диапазоном. А между этими двумя
разновидностями практиковались еще многие, отличающиеся друг от друга почти
всеми своими звуковыми и техническими параметрами. Иначе говоря, нужно вести
речь об обширном семействе авлосов, состоявшем из самых разно-образных типов
инструмента.
Поэтому когда античные авторы именуют авлос "соловьем", то это следует
понимать не как буквальную темброво-акустическую параллель, а скорее как
высокую оценку эстетических свойств инструмента: подобно тому как среди птиц
прекрасней всех поет соловей, так и авлос - самый лучший среди музыкальных
духовых инструментов, ибо остальные духовые инструменты (сиринга и
сальпинкс, но о них позже) не могли сравниться с ним ни по тембровым, ни По
художественным возможностям.
Исполнители на авлосах именовались авлетами, а на тибиях - тибистами.
Они носили кожаную ленту, называвшуюся "форбеей" (???????). Считается, что
ее использование было связано с тем, что исполнение на этих инструментах
требовало значительных дыхательных усилий. Форбея, опоясывавшая нижнюю часть
лица, крепилась на затылке и имела узкое отверстие в отрезке, проходящем
через уста. Ее назначение во многом остается неясным. Одни считают, что
главную свою задачу форбея выполняла благодаря этому отверстию, ибо из-за
его узости воздух проходил с большей силой, чем при обычном вдувании в
инструмент. Другие склонны видеть важнейшую цель форбеи в том, что она не
допускала чрезмерного надувания щек и тем самым, опять-таки, способствовала
усилению струи воздуха. Третьи же предполагают, что ее использование вызвано
чисто эстетическими причинами, так как благодаря форбее, сжимающей щеки,
слушатель не видел перед собой человека "с раздувшимися, надутыми, опухшими,
вдутыми и наполненными воздухом щеками, с отягощенными кровью глазами, а
также с застывшим, непроницаемым выражением лица..." (Поллукс IV 68). Иначе
говоря, форбея, наложенная на щеки авлета, якобы помогала скрыть
неприглядный вид напряженного лица исполнителя.
Последнее толкование находится в русле мифологической традиции.
Известная легенда говорит о том, что богиня мудрости, великая Афина, начав
играть на авлосах, увидела в реке отражение своих надутых щек, уродовавших
ее прекрасное лицо, и отбросила с ненавистью эти инструменты. Замечательный
знаток сокровищ александрийской библиотеки, писатель рубежа II-III вв.
Афиней из Навкратиды в своем произведении "Пирующие софисты" (XIX 616 e-f)
сообщает, что в одном из несохранившихся произведений Меланиппида (480-414