"Е.В.Герцман. Музыка Древней Греции и Рима " - читать интересную книгу автора

инструменты, сопровождающие оргии Диониса: кимвалы, тимпаны и авлосы.
Инструменты являются лишь средством, с помощью которого музыка
достигает слушателей. Но, безусловно, особенности инстру-ментов оказывают
воздействие на характер музыки, исполняемой на них. Музыка, звучавшая во
время шествий Диониса, не могла не соответствовать природе "инструментов
Диониса" и всему тому, что совершалось свитой бога вина и веселья. Она
отражала сам дионисийский дух и была порождена шумными и бурными оргиями.
Естественно, что аполлоновская музыка рядом с ней выглядела традиционной и
академической, звучащей в совершенно иной жизни - спокойной, уравновешенной,
освященной многовековыми обычаями.
Дело в том, что культ Диониса был сравнительно новым в Греции. Он
внедрился на Пелопоннес из Малой Азии. Поэтому самого Диониса зачастую
сопровождают эпитеты "фригийский" и "лидийский", так как поклонение ему было
распространено у этих народов. Его акклиматизация в среде эллинов была
сложным и продолжительным процессом. Нужно было освоиться с новым,
непривычным божеством, впустить в пантеон и самого Диониса, и все идеи
дионисийства. А это означало, что необходимо принять не только новое
отношение к нравственным устоям - свободу духа и нравов, но и новую,
необычную для эллинов музыку. Ведь вместе с религией Диониса к грекам попала
музыка фригийцев и лидийцев - племен, населявших Малую Азию. Как уже
указывалось, все име-ющиеся в распоряжении науки свидетельства говорят о
том, что главный "инструмент Диониса" - авлос - также родом из Малой Азии.
Не исключено, что именно в период экспансии дионисийства на Пелопоннес
эллины впервые познакомились с теми "гармониями", которые впоследствии были
определены как "фригийская" и "лидийская" (о них речь впереди).
Следовательно, необычность и новизна дионисийской музыки для
эллинов была связана, кроме всего прочего, и с приобщением к
иным национальным музыкальным традициям.
Все осложнялось тем, что этот процесс не ограничивался только
поверхностным знакомством, когда новое воспринимается как теат-рализованная
экзотика, о которой назавтра можно забыть и опять вернуться к обычным для
слуха интонационным формам, или изредка вспоминать об услышанном, как об
экстравагантном курьезе. Дионисийство пришло к эллинам с тем, чтобы навсегда
освоиться среди греческих племен. Значит, и его "музыкальное оформление"
также нужно было воспринимать не как кратковременное знакомство с чем-то
проходящим, а как приобщение к художественным нормам, постепенно, но прочно
внедряющимся в музыкальный быт, где до сих пор господствовали совершенно
иные художественные идеалы. Как известно, в этом длительном и крайне трудном
процессе нужен обоюдный компромисс: чужеземное должно хотя бы частично
приблизиться к местным традициям, а последние - не полностью отвергать
то, что приходит извне.
Сложности проникновения дионисийства в эллинскую среду нашли отражение
даже в мифологии. Так, одна легенда передает, что фиванский царь Пентей
(потомок Кадма и Гармонии) всеми силами противодействовал распространению
культа Диониса. В наказание бог наслал безумие на мать Пентея, и она в
вакхическом экстазе не узнала своего сына и растерзала его. Согласно другой
легенде, Ликург, царь фракийского племени эдонов, живших по берегам реки
Стримона, напал на спутников Диониса. За это Ликург был ослеплен.
Овидий ("Метаморфозы" IV 1-52) передает еще одно, аналогичное по смыслу
предание. Три дочери царя Миния, жившего в Орхомене, отказались принять