"Игорь Гергенредер. Парадокс Зенона ("Комбинации против Хода Истории", #4) (про гражд.войну)" - читать интересную книгу автора

задумчивые, печальные глаза, под ними отёчные припухлости. Когда зал полон
и с посетителями работает экскурсовод, этот человек незаметен. Вернее, его
воспринимают как атрибут музея.
Но когда в зале лишь один-два посетителя, человек присматривается.
Неслышно подходит...
Картина местного художника "Набег белых на Оренбург 4 апреля 1918 года".
Изображён бой красных с казаками во дворе бывшего юнкерского училища.
- Как прут... - тихо, проникновенно произносит подошедший.
Посетитель бросает на него взгляд.
- Ну, наши им показали!
Смотритель кивает:
- Ещё бы... К ночи того же дня освободили здание.
- Разве его сдавали?
Еврей смотрит приветливыми, грустными глазами:
- Я вам больше скажу... В силу своего безрассудства... ненависти...
наглости они захватили и губисполком - знаете дом бывший Зарывнова?
Захватили весь город и маршировали по нему с песней.
Посетитель не знает, что и думать:
- Но об этом здесь ничего нет.
- Ещё не собраны документы... - смотритель вздыхает. - Они так обогатили
бы музей! Ведь мы ещё не осознали совершённый подвиг, мало знаем наше
героическое былое...
С ним торопливо соглашаются. (Хотя о подвигах, о героях - в каждой газете,
в каждой радиопередаче).
Бывает, попадётся посетитель, который и сам знает события того дня... Эти
люди крайне редко заходят в музей.
Они всегда двух категорий. Одни после первых же слов Дворина принимаются
пылко живописать разгром "белобандитов". Немного послушав, вежливо
улыбнувшись, смотритель возвращается на свой стул.
Другие, не поддержав разговор, спешат уйти.


17


В 37-м был арестован как враг народа первый секретарь обкома Рывдин.
Вскоре музей обогатился. Появились свидетельства о том, что Рывдин,
возглавляя в восемнадцатом губчека, выполнил тайное указание Троцкого и
предательски помог белым овладеть Оренбургом.
В музее выставили фотографии очевидцев, вспоминавших, как Рывдин выходил
вместе с дутовцами из захваченного ими дома Панкратова. После этого
очутился на свободе - живой и невредимый. Проникшие в советские органы
враги подавали это: какой-де сметливый Рывдин - провёл белых. Но теперь он
выведен на чистую воду. Собаке собачья смерть!
Перед глазами Дворина: беззащитный, убито-улыбающийся мужчина с фуражкой в
руке... культурный человек, отец четверых детей, вынужденный сотрудничать
в большевицкой газете ради пайка...
Позже узнал, сколько ещё невинной крови пролил Рывдин после того, как его
отпустили.
Небо послало ему кару, и это не всё. Рывдин пригодился для признания -