"Игорь Гергенредер. Донесенное от обиженных (Роман) " - читать интересную книгу автора

Казак смотрел с холодным презрением, и комиссар закричал:
- Увести-и! Следующего!
Этот оказался таким же бородачём, а сложением так и покрепче. Житор,
держа обеими руками газету, смерил его взглядом исподлобья.
- За нами вся рабоче-крестьянская Россия! В каждом номере печатается,
что трудовое казачество тоже за нас. Сказано - читаю: "Казаки нескольких
станиц собрались и решили добровольно сдать советской власти четыреста
пудов..."
Станичник громко хмыкнул, обнажив белые здоровые зубы, бросил с
упорно-глубокой ненавистью:
- Ваши газетки смердят!
Когда его вывели, заглянул батрак, пояснил:
- Очень регилиёзные! Окромя себя, никому из своей кружки воды не
дадут - староверы.
Зиновий Силыч, люто злой, пил чай мелкими частыми глотками и молчал.
Батрак сообщил:
- Самый-то богатей Кокшаров, известный враг, сбежал.
- Что-оо?! Давно-о?
- Люди грят: не боле, как недавно. В санях с бабой и с дочерьми.
Комиссар бросился из горницы и стал жестоко, с обидными словечками
разносить своих за то, что упустили беглеца. Бывший улан большевик Маракин
заметил: полями сейчас не уехать; снег подтаял - лошади увязнут. А по
дорогам у саней нынче ход нешибкий: пожалуй, можно догнать... Вскоре из
станицы пустились намётом три разъезда, из-под копыт летели ошмётки грязи и
мокрого сбившегося в диски снега.
Зиновий Силыч, страстный чаёвник, предавался своей слабости, и когда
бывал доволен, и когда злобился. Он успел напиться чаю, по выражению
Будюхина, "до горла", как, вбежав, доложили - богатей настигнут. Житор
сидел за столом обильно вспотевший, волосы стали словно мыльные. Помощники
стояли, ожидая. Выдерживая их в положении молчаливого почтения, он принялся
причёсываться: на волосах после гребня оставались влажные борозды.
- Поглядим его хозяйство! - Встал, вдел руки в рукава поданной
Будюхиным шинели.
К прошлому урожаю Кокшаров поставил новый амбар взамен старого
подгнившего. Пересекая двор, Житор посматривал на прочную постройку и
нехорошо улыбался. Позади шёл хозяин, сопровождаемый отрядниками, что
держали винтовки наперевес. Он вдруг забежал вперёд и встал в распахнутых
дверях амбара - немолодой, в самотканых штанах, в изрядно поистёртом
нагольном полушубке. Комиссар посерьёзнел, спрашивая:
- Всегда одеваетесь под бедняка?
- Одет, как привычен! Беднее других я не был, но и в богачи не
вышел, - казак уведомил с кажущимся безразличием: - У меня пятьдесят две
десятины земли.
Житор со звенящей злостью произнёс:
- Мало? А в средней полосе мужик при пяти десятинах - счастливец!
Кокшаров хотел ответить, но тут батрак, быстро толкнув его, проскочил
в амбар, устремился к сусекам.
- Вот он - хлебушек отборный! И это не богачество?
Хозяин ринулся за ним, с размаху треснул кулаком по затылку, схватив
за волосы, развернул к себе, сжал горло: