"Игорь Гергенредер. Степовой Гулеван" - читать интересную книгу автора

питании. Я понимаю, что аппетит, ну а французские булочки с мёдом - плохо?
Съешьте хоть целый магазин!
Она на эти слова мажет бутерброд сливочным маслом. Демонстративно.
"Коли так - хорошо! Пусть меня не виноватят! - думает Назарий
Парменыч. - Пусть мне потом мораль не читают. Я сам могу мораль почитать!" А
у него лежат доклады, что по стране очень неспокойно, созрела заварушка. От
него ждут только приказа - прихлопнуть балаган.
Он едет к брату императора. Остались они наедине, Назарий Парменыч
говорит: "Нравится вам царская корона?" А тот: "С чего это вы распустились
такие вопросы ставить?" Назарий Парменыч ему глаза в глаза. Смотрит так,
смотрит насквозь. И с подковырочкой: "Вы прекрасно знаете, почему я
спрашиваю".
Ну, а тот-то был в понятии, что над царём висит меч да мокрый.
"Возьмите себе корону", - Назарий Парменыч ему тихим голосом. Тот
скромничает, помалкивает. "Значит, я могу вас понять правильно?" - и Назарий
Парменыч со своего плеча снял соринку, поморщился - и двумя пальчиками тому
на плечо положил.
Едет к двоюродной царской родне. Оставили их с глазу на глаз, и он:
"Нравится вам царская корона?" Всё опять точь-в-точь так же. И когда
двоюродный брат царя скромно согласился, молчком, - Назарий Парменыч со
своего плеча снял волосок, поморщился и двумя пальчиками тому на нос
положил.
Вернулся в кабинет к себе и велел балаган не закрывать, а, наоборот,
всем партиям развязать руки. А с кем он поимел условия - они и их
приближённые втихаря подлили масла в огонь. Двоюродный царский брат - тот аж
первый приколол красный бант.
В самую заварушку Назарий Парменыч вызывает Керенского и идёт прямо с
козырной карты: "Я про вас всё знаю! чем неподобным вы занимаетесь и с
кем... Какая грязь!"
У того и забегали гляделки. Хвост поджал, юлит задом, лодыжку о лодыжку
чешет. Назарий Парменыч: эти-де и эти тем же занимаются... и такие-то
генералы - тоже.
Керенскому малость полегчало. "Вот, - говорит, - суки!"
Назарий Парменыч ему: "Вы про них уже знаете, а они про вас пока что
нет. Отдаю вам это преимущество. Сумейте взять их за самое хрупкое".
Тот и взял! И корону уже никто не берёт - бессмысленно.
Но есть генералы, какие неподобным не запятнаны. Вот их собрали всех
вместе. В зал запускают матросов - у тех шеи, как у волов. У каждого за
плечом - японский винторез, на боку - шпалер. Назарий Парменыч показывает им
на генералов: "Нравятся вам ихи погоны?" Моряки, груди чугунные - гвозди на
них прями - как взрыкнут: "Даё-о-ошь!!!"
Генералов тут и возьми суета. Одни затараторь чего-то непутное, другие
давай не своим голосом романсы петь, а тех как стало коробить да об пол
хлобыстать!
Назарий Парменыч велел матросам покамесь выйти. Генералам приказ:
"Утихнуть!" Они кое-как обуздали себя, и он им: "Ну что? Хотите? Идите и
думайте, за кем шлейф-то носить".
Презирал он их за подхалимаж. Песня-то известная: "Царь наш - немец
русский, слуги все - жандармы..." И царь - немец, и вокруг него - немцы, и
русский мужик обязан немцу-колонисту дом строить. А генералы трепещут перед