"Юрий Герман. Операция "С Новым годом!" (Документальная повесть, про войну)" - читать интересную книгу автора

главного начальника? А начальник еще походил и несколько раз выразил свои
твердые взгляды на то, что все наши неуспехи на фронтах происходят
исключительно по причинам ротозейства таких "работничков", как Локотков,
которые не желают "профилактировать" язву предательств и измен. И привел
некий авиационный пример, к которому Иван Егорович не имел ни малейшего
отношения.
- При чем тут измена, когда у них бронеспинка? - возразил начальнику
Локотков. - Наш в него бьет, попадает, а впечатления никакого.
- Вы так предполагаете? - спросил начальник, внезапно остановившись
против старшего лейтенанта. - Или это геббельсовская брехня у вас на языке?
"Вот и все! - со скукой и томлением подумал Локотков. - Сейчас он меня
навсегда приберет".
Но к счастью Локоткова, и на этот раз зазвонил самый главный телефон,
по которому бровастый начальник докладывал почти всегда стоя, и Ивану
Егоровичу махнули рукой, чтобы уходил.
С трудом ступая опухшими в болотах ногами по непривычному паркету,
Локотков, разумеется, не замедлил с уходом, думая о том, как бы сделать,
чтобы более на глаза никому не попадаться, а то вдруг и посадит для ради
страха божия, а потом и доказывай свою невиновность согласно господствующей
юридической доктрине.
Однако же другое начальство, замещающее и заменяющее главное, беседу
продолжило деловито:
- Пораженческие настроения примечали?
- В каком смысле?
- В интересующем нас. В смысле желания, чтобы нас фашисты разгромили!
Вопрос ясен?
Этот уже разговаривал с Локотковым, как с заключенным под стражу.
- Нет, пораженческих настроений я ни разу, нигде не наблюдал.
- Значит, все хорошо и распрекрасно?
- Распрекрасного я тоже не замечал. Война она война и есть.
- Почему же, если у них все так хорошо и распрекрасно, - нисколько не
слушая своего собеседника, спросил главнозаменяющий, - почему же они тогда
не прорвались от этого... от Пурска на Наволок?
- От Прудска? Да потому, что там сплошные болотца и это был бы не
прорыв, а сплошное самоубийство.
- Вопрос такой, - сказал главнозаменяющий...
Локотков сжал зубы. Он еще не ел и не пил в это злое утро, он не умылся
толком и не побрился, он к врачу не зашел ноги показать, а эти дуют в одну
дуду: дай, что им надобно. Ох, наступит день, наступит еще день, когда
отправится этот главнозаменяющий разгружать, допустим, вагоны, мужчина
здоровья отменного, там ему и место и кормление, а не здесь, где страшные
вещи он творит одним только своим мировидением, одним только своим
постоянным неверием и недоверием...
Впрочем, не только вопросы Локотков выслушал и на них посильно ответил.
Он еще и напутственное слово должен был освоить насчет "всячески пресекать",
"активно воздействовать", "не допускать", "разбираться в коварных методах",
"одна ошибка обходится"...
От усталости и тянущей боли в ногах у Локоткова даже голова кружилась,
но он ни на что не пожаловался, слушая главнозаменяющего, а лишь со скукой
думал: "Эк вы, ребята, здоровы болты болтать! Эк языки у вас подвешены!