"Юрий Герман. Подполковник медицинской службы" - читать интересную книгу автора

Дорогая Наталия Федоровна!
От одного коллеги узнал, что он видел недавно Николая Ивановича в
добром здоровье на одном пункте вблиз Черного моря. Н. И. там инспектировал
и наводил порядок. Коллега видел Вашего супруга всего два дня тому назад.
Прочитав в газете сообщение о присвоении Н. И. звания
генерал-лейтенанта медицинской службы, я сказал своим сотрудникам: "А вот
генерал, с которым я учился в университете, но который был неизмеримо
способнее меня, во-первых, и неизмеримо счастливее, во-вторых".
Счастливее, потому что Вы вышли замуж за него, а я остался старым
холостяком. Впрочем, может быть, это и к лучшему. Какой из меня муж! Вчера я
пришел домой в одной калоше, представляете себе? И не по рассеянности, а
просто она потерялась на улице, и я никак не мог ее отыскать, хоть пиши
объявление, что, как Вы понимаете, во время войны не слишком прилично.
Тот самый Белых, о котором я Вам писал, уже эвакуирован в один из
госпиталей, находящихся под руководством Н. И. Состояние моего доктора
удовлетворительное, но и только. По мере сил он сдерживается - это ему
довольно трудно. Ей-ей, я не увлекаюсь, когда думаю о нем как об истинном
светиле на небе нашей хирургии. Очень прошу Вас, дорогая Н. Ф., навещайте
его почаще. Это не просьба о "чуткости по знакомству" - это наша с Вами
обязанность. Мы обязаны сделать для него все, что в наших силах, и даже
несколько больше. Вашему сыну Витьке я написал. Этот товарищ не посчитал
нужным пока что ответить. А может быть, их подразделение в боях - бывает и
такое.
Мне присвоили звание подполковника м. с. А Вам, дорогой товарищ? Мне
лично кажется, что майора Вам многовато, а капитана мало. Напишите.
На днях у нас будет общефлотская конференция хирургов, на которой я
надеюсь выступить с некоторыми обобщениями.
Вы спрашиваете о здоровье. Оно оставляет желать лучшего.
Всегда Ваш А. Левин

8
Ему было уже немало лет - уже не пятьдесят семь, как в первый год, а
пятьдесят девять, и болезни, о которых он думал раньше, не связывая их с
собою, нынче и самом деле привязались к нему. И отчаянные изжоги, и
несварение, и головные боли - все это еще было полбеды по сравнению с теми
жестокими болями в желудке и с тем омерзительным привкусом жести во рту,
которые - чем дальше, тем больше - не давали ему ни спокойно поработать,
ни спокойно выспаться. Все всесте это было очень похоже на язву, но он не
хотел об этом думать, так же как не хотел глядеться в зеркало, чтобы не
видеть мешочков под глазами, морщин и землистого цвета лица.
В девять часов утра он проснулся от страшной тянущей боли и позывов на
рвоту. Рядом, в моечной, пели прачки и скрипел барабан. По полу волнами
ходила вода--теперь проклятая труба лопалась без всяких бомбежек.
"Ты добился свoeгo, - подумал Левин, - ты имеешь наконец язву. Ты
накликал ее себе, старая ворона. Ну-ка, что ты будешь сейчас делать?"
Чтобы не стонать, он принялся раскачиваться, сидя па своей койке. В
воде, заливавшей пол, отражалась яркая лампочка, и отражение это, сверкая и
дробясь, преломлялось в стеклах очков, отчего все вокруг было наполнено
нестерпимым, сверкающим светом.
- Хирургическое отделение останется майору Баркану,-- сказал Александр