"Юрий Павлович Герман. О Мейерхольде " - читать интересную книгу автора

В этом смысле Мейерхольд был стяжателем и собственником. Во всех иных,
по-моему, он был просто гол как сокол и беден как церковная мышь. Будучи
завсегдатаем мейерхольдовского дома в ту пору, я никогда не слышал столь
популярных в иных кругах собеседований о комиссионных магазинах, о различных
мануфактурах, стульях чепендель, вообще о той дряни быта и искажении смысла
жизни, которые, бывает, делаются самим смыслом, когда человек лишь желает
подольститься к эпохе, подладиться к ней, с тем чтобы жирно есть и мягко
спать, слывя ведущим и безгрешным.
Хорошие отношения Всеволод Эмильевич тоже не умел заводить. Даже с
самонужнейшими и ответственнейшими. Помню, как сказал он одному из своих
недругов, когда тот пришел к Мейерхольду "замиряться":
- Был к котлетам зеленый горошек, его нарком Бубнов съел, вам не
осталось, так это не злонамеренно. Вот Бубнов утверждает, что вы теперь про
меня напишете "за горошек", будто я сюрреалист и дадаист. Напишете?
Критик обиделся, и примирения не получилось. Был у Мейерхольда
автомобиль. Всеволод Эмильевич каждый раз, садясь в машину, ужасно
удивлялся:
- Подумай, еще ездит. И осенью ездит, и зимой ездит. Поразительно!
И спрашивал у шофера:
- И весной будем ездить?
Средненькое, серенькое, скучненькое, пошленькое, как бы оно ни было
разукрашено и отлакировано, вызывало в нем вспышки яростной скуки. Помню я,
как в одном из ленинградских модных тогда театров смотрел Мейерхольд
очередной красивенький спектакль. Полтора акта он почти непрерывно,
нисколько этого не стесняясь, даже как-то демонстративно сердито, с воем
зевал, тряс головой, охал, а потом, схватив Райх за руку, не дождавшись
антракта и не оглянувшись ни разу на бегущего за ним постановщика спектакля,
ушел, не попрощавшись. А на следующий день жаловался:
- Бога нет только потому, что существуют такие театры. Если бы был бог,
он бы с этим расправился. Гирляндочки, бонбоньерочки, голубое и розовое, а
тоже станки, а тоже прожектора... Л тоже, изволите ли видеть, новатор.
Убивать таких, безжалостно. Или нет: не надо убивать, зачем убивать, у него
хороший вкус для кафе. Он должен сделать маленькое кафе под названием
"Артистическое". Нет, и в кафе его нельзя, будет приторно. Ты понимаешь?
Насколько мне известно, он не вел режиссерских записных книжек с
пронумерованными или алфавитными наблюдениями. Его память была безмерно
богата воспоминаниями, целыми кусками жизни, выразительными пейзажами,
светом, цветом. Уже когда репетировалось мое "Вступление", он на ходу
придумывал десятки решений в том или ином эпизоде, ставил их, полный народа
театральный зал устраивал овацию, но Мейерхольд вдруг раздражался и
командовал:
- Все убрать! Цирк, а не театр! Номерам хлопают, а не спектаклю. Мы не
ученые лошади, мы не дивертисмент, ужели непонятно?
Одному режиссеру, выразившему свое недоумение этими "строгостями",
Мейерхольд при мне сказал:
- Хотите, подарю вам все нынешние выдумки? Серьезно! На бумажке
перечислю и оформлю дарственную у нотариуса. Вам, поди, пригодятся, вы, я
слышал, собираетесь стать режиссером-новатором.
И глумливо, в растяжку произнес:
- Но-ва-ции!