"Юрий Герман. Повесть о докторе Николае Евгеньевиче " - читать интересную книгу автора

Изобретен был "бригадный" метод, профессорам опрашивать студентов
строго-настрого запретили, ибо всякие "опросы подавляют не только личность,
но и коллектив", беседы же ассистентов было велено впредь именовать
"микролекциями". Рассказывали, что знаменитый Николай Нилович Бурденко в ту
пору именовал ассистентов "микропрофессорами". Буйные методисты готовили
даже проект радикального уничтожения аудиторий и перестройки их в некие
загадочные "учебкомнаты". Разумеется, время это было необыкновенно легким
для лодырей и мучительно трудным для тех, кто хотел учиться по-настоящему.
Вот эта молодежь, прибывая в Чудово, и слушала лекции "просто врача" -
Слупского. Здесь же было выпущено более четырехсот медицинских сестер:
Николай Евгеньевич и его молодые помощники учились сами и учили других.
Больница в 1935 году состояла из одиннадцати зданий.
Ночами Николай Евгеньевич проектировал план строительства
кооперированным способом бассейна и пляжа для рабочих фарфорового,
стекольного и цементного заводов. Пять гектаров полученной больницей земли
были засажены садом. Тут же, в этом будущем саду, мечтал доктор Слупский
построить бассейн с минеральной водой для тех рабочих, которые не могут
ездить на юг. Здесь же предполагал он организовать кварцевое облучение.
Однажды, когда садили в будущем саду саженцы, увидел Слупский лежащее
на старом одеяле жалкое и глубоко несчастное существо. Сюда, на солнышко,
принесли погреться круглую сироту Валю Черникову. У девочки действовала
только одна левая рука, обе ноги и правая рука были совершенно неподвижны.
Николай Евгеньевич уложил Валю в больницу и на первой операции срастил
плечевую кость с лопаткой. Девочка получила возможность двигать правой
рукой. Затем Слупский сделал четыре операции на правой ноге, две на левой, и
девочка пошла. В ту зиму директор цементного завода пригласил Валю к себе
домой на елку. Слупскому директор тогда же сказал:
- Если еще цемент понадобится, не стесняйся, и вообще не стесняйся. Ты
тогда меня с гипсом, конечно, обдурил, но я на тебя не в претензии. С нашим
братом директором, разумеется, бывает туго. Завтра, если разрешишь, еще одну
сироту к тебе доставлю, насколько я в медицине понимаю - а я кое-что в ней
понимаю, - случай потяжелее Валиного.
Галю Шустикову принесли на носилках. У нее была болезнь Литтлея, при
которой в результате поражения спинного мозга развивается паралич ног.
После целого ряда операций Галя хоть и на костылях, но пошла. В день
выписки в приемном покое Галю встретили две ласковые, тихие, приветливые
монахини. По занятости своей Николай Евгеньевич не обратил на эту странность
никакого внимания. Так началась история со знаменитым впоследствии
"чудовском чудом". Мать Анастасия в ближайшее же время объявила по всему
Чудову и окрестностям о том, что Галя Шустикова исцелена "глубокой верой,
праведной жизнью, очищением страданием, а также некой чудотворной иконой,
складнем старого письма, который у нее имеется". Галю возили на подводе по
ближним к Чудову деревенькам, мучили непрерывными истерическими церковными
службами и довели до такого состояния, что в конце концов она вновь
очутилась в больнице, доставленная туда каретой "скорой помощи".
В этот вечер у Николая Евгеньевича произошел крутой разговор с местным
начальством. "Сведущий в медицине" директор цементного завода, слушая
гневные рулады Слупского, конфузливо покашливал в кулак.
- Вы, конечно, человек добренький, - сказал тогда Николай Евгеньевич
директору. - Привезли Галю и свалили ее ко мне. А подумать, каково сироте из