"Юрий Герман. Повесть о докторе Николае Евгеньевиче " - читать интересную книгу автора

себе не позволял, спал сидя здесь же, в операционной или в перевязочной, или
в закуточке под лестницей. Там имелось старое зубоврачебное кресло,
"удивительно, представляете ли себе, удобная штука, до войны никак я эти
кресла не ценил..." Здесь же будила Слупского сестра, взяв его за руку, как
маленького, вела в операционную:
- Да проснитесь же, доктор, вы уже хорошо поспали, у меня все
подготовлено, можно начинать.
Тут в огромной мере ежедневно, ежечасно помогала Слупскому чудовская
выучка: для "деревенского доктора" в военно-полевой хирургии почти не было
неожиданностей. "Деревенский доктор" знал человеческий организм в его
удивительной совокупности, он не робел и не пугался того, чего - к
сожалению, случалось - и робели и пугались успевшие стать узкими
специалистами врачи. Уже тогда Николай Евгеньевич начал настаивать на методе
иссечения гранулирующих ран. Этот метод ускоряет заживление с полутора и
двух месяцев до десяти дней. В своем закутке при свете свечи, пристроившись
в зубоврачебном кресле, Слупский писал об этом методе, как о чрезвычайно
важном, в санитарное управление. В это же время Николай Евгеньевич
настойчиво и кропотливо работал над проблемой сохранности конечностей.
Лейтенанта Иоселевича ранили в руку. Рука повисла только на пучке
сосудов и кожи. В приемном покое Иосилевичу бодро предложили сделать
ампутацию. Лейтенант согласился.
- Так дело не пойдет, - сказал Слупский.
Он удалил загрязненные края раны, оставил кость и сохранил руку.
Иоселевич выздоровел и сказал Николаю Евгеньевичу:
- Знаете, товарищ военврач, никогда я раньше не думал, что рука - такая
нужная в хозяйстве вещь. Молодец вы, честное слово!
"Молодец" в течение всей войны никому ни разу ни одной руки не
ампутировал, за исключением случаев отморожения и омертвения, делал только
некротомию, то есть удаление мертвых участков.
Позже Николай Евгеньевич стал энергично спасать и нижние конечности за
счет резекции костей. В эту же пору Слупский предложил у тяжелых шоковых
раненых переливать кровь в шейные вены, так как у этой категории раненых
вены "спадаются" и попасть иглой в вену руки практически невозможно.
Буквально сотни жизней были спасены Слупским при помощи трупной крови.
Манипуляциям этим Николай Евгеньевич обучил многих своих сестер, которые
впоследствии получили немало благодарностей от тех ВРАЧЕЙ, которым они
передавали то, чему научились от своего "деревенского доктора".
Из Пскова Слупского перевели в Бабаево, в госпиталь, размещенный в
школе возле вокзала. Станция Бабаево связывала блокированный, голодный
Ленинград "линией жизни" со страной. Бабаевский вокзал фашисты бомбили
нещадно, пытаясь во что бы то ни стало перерезать "линию жизни". Псков
вспоминался здесь, как курорт.
Однажды в солнечное морозное утро на операционный стол Слупскому
положили солдата Воробьева. У солдата было темное лицо, Слупский понял, что
это сердечная тампонада, и приступил к операции на сердце. Он убрал сгустки
крови, и вот в это самое мгновение возле госпиталя разорвалась бомба.
Крупный осколок вонзился в голень хирурга. Понимая, что ранен, Слупский
велел наложить себе жгут. Обе ноги его были залиты кровью. Растерявшаяся
сестра наложила жгут на здоровую ногу. Сердце Воробьева билось в руках
хирурга. Сжав зубы до того, что заломило челюсти, Николай Евгеньевич