"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

- Видишь ли, я сожалею об этом. Я не знаю, захочешь ли ты снова стать
моим другом, но простить меня ты обязан.

Гейльнер все еще молчал, не открывая глаз. Все доброе, хорошее и
светлое, что было в нем, рвалось навстречу Другу, но он уже такт сжился с
ролью сурового одиночки, что не в силах был сразу расстаться с этой маской.
Но Ганс не отставал.

- Нет, ты обязан, Герман Уж лучше я стану последним учеником, чем буду
так вот бегать вокруг тебя. Давай опять дружить и докажем всем остальным,
что не нуждаемся в них.

Тут Гейльнер ответил на пожатие руки Ганса и открыл глаза.

Когда он через несколько дней покинул больничную койку, в монастыре
возникло немалое волнение по поводу свежеиспеченной дружбы. Но для обоих
юношей настало чудесное время. Не то чтобы оно было полно каких-нибудь
особенно радостных событий, нет, просто их охватило необычно счастливое
чувство общности, какого-то таинственного И молчаливого согласия И это было
не то, что прежде. Долгая разлука изменила обоих. У Ганса появилось больше
теплоты, нежности, мечтательности, а Гейльнер стал мужественней, в нем
обнаружилось больше силы. К тому же обоим все последнее время так
недоставало друг друга, что их союз казался им чем-то священным, каким-то
изумительным даром.

Благодари своей дружбе оба рано созревших юноши, сами того не сознавая,
робко и трепетно предвкушали что-то от нежных тайн первой любви. К тому же в
ней было для них и что-то от терпкой прелести созревающей мужественности,
приправленной столь же терпкой гордостью в отношении ко всем остальным
семинаристам, многочисленные дружеские союзы которых тогда были еще
безобидным ребячеством, - для всей братии Гейльнер так и остался нелюбимым,
а Ганс - непонятым.

Чем глубже и сердечней "Ганс привязывался к Герману, тем дальше он
отходил от занятий. Вновь обретенное счастье, как молодое, вино, бродило у
него в крови, и рядом с ним теряли свою важность, свой блеск и Ливии и
Гомер. С ужасом преподаватели наблюдали, как примерный до сей поры ученик
Гибенрат подпадал под дурное влияние вызывающего подозрения Гейльнера и
превращался в некое проблематическое существо Ничто так не страшит школьного
учителя, как странные явления, сопровождающий первые признаки брожения
юности у рано развившихся мальчиков в столь опасном переходном возрасте. А в
Гейльнере их с первого дня пугали черты некоторой гениальности - ведь между
гением и кастой учителей издревле зияет глубокая пропасть, и стоит только
подобному юноше появиться в стенах школы, как почтенные профессора в ужасе
хватаются за голову. Для них гений - это тот изверг, который не трепещет
перед ними, в четырнадцать лет уже курит, в пятнадцать - влюбляется, а в
шестнадцать ходит в пивную, читает запретные книги, пишет дерзкие сочинения,
порой с издевкой щурится на учителя и в кондуите фигурирует как бунтарь и
кандидат на карцеру Учителю-педанту приятней иметь в классе десяток
заведомых тупиц, нежели одного гения, и, если взглянуть на дело трезво, он