"Иоганн Вольфганг Гете. Письма из Швейцарии. Часть Первая" - читать интересную книгу автора

старших пожертвовать собою за игорным столом, как это случается в стольких
чопорных домах. Напротив, старшие, отец, мать и тетушки, присоединились к
нам, в то время как мы предлагали маленькие игры, в которых переплетаются
случай, находчивость и остроумие. Элеонора (уж, так и быть, приходится мне
ее назвать), вторая дочь,- образ ее вечно будет передо мной,- стройное,
нежное сложение, чистота ее облика, светлый взор, бледность, которая в
девушках этого возраста скорее привлекает, чем отталкивает, ибо она указует
на излечимый недуг, в целом - невыразимо милое существо. Она оказалась
веселой и живой, и с нею было так хорошо. Вскоре,- нет, я не ошибусь, если
скажу тотчас,- тотчас, в первый же вечер oнa приблизилась ко мне, села со
мной рядом, и когда нас разлучала игра, все же находила способ оказаться со
мной вместе. Я был весел и беспечен: путешествие, прекрасная погода,
местность - все настроило меня на безусловное, я бы даже сказал, повышенное
веселье; я воспринимал его от каждого и каждого им заражал. Даже Фердинанд,
казалось, на миг забыл о своей красавице. Мы уже исчерпали себя во
всевозможных играх, пока наконец не дошли до "свадьбы", которая как игра в
достаточной степени забавна. Записки с именами мужчин и женщин бросают в дне
шляпы и таким образом заключают браки, попарно вытягивая записки. На каждую
пару кто-нибудь из присутствующих по очереди сочиняет стихотворение. Все
присутствующие: отец, мать и тетушки - должны были отправиться в шляпы, за
ними все значительные лица, Знакомые нам в их кругу, а также, дабы увеличить
число кандидатов, мы туда же набросали самых знаменитых представителей
политического и литературного мира. Игра началась, и тотчас же было
извлечено несколько значительных пар. Со стихами поспевали не все. Она,
Фердинанд, я и одна из тетушек, которая пишет очень милые французские стихи,
вскоре поделили между собой весь секретариат. Остроты были по большей части
хороши и стихи сносны; в особенности ее стихи обладали естественностью,
которая отличала их от всех других удачными оборотами, без особого, однако,
остроумия, шутливостью без издевательства и с добрым отношением к каждому.
Отец смеялся от души и сиял от радости, когда приходилось признать, что
стихи его дочери можно поставить вровень с нашими. Наше безмерное одобрение
приводило его в восторг, мы же хвалили так, как восхищаются неожиданным, как
восхищаются в тех случаях, когда мы подкуплены автором. Наконец выпал и мой
жребий, и небо почтило меня высокой честью: это была не кто иная, как
русская императрица, которую мне вытянули в качестве подруги жизни. Все
смеялись от души, и Элеонора заявила, что для столь высокого сожительства
все общество должно постараться. Старались все. Несколько перьев были уже
изгрызены. Она кончила первой, но захотела читать последней. У матери и
одной из тетушек не вышло ничего, и хотя отец написал несколько
бесцеремонно, Фердинанд не без ехидства, а тетушка очень сдержанно, можно
было сквозь все это уловить их дружеское и доброжелательное ко мне
отношение. Наконец пришла ее очередь. Она глубоко затаила дыхание,
беззаботность и непринужденность сразу ее покинули она не прочитала, а
только прошептала написанное и положила листок передо мной к остальным. Я
был удивлен, испуган: так раскрывается цветок любви в своей величайшей красе
и скромности! У меня было на душе так, словно целая весна вдруг осыпала меня
своими цветами. Все замолчали. Фердинанд не потерял присутствия духа, он
воскликнул: "Прекрасно! Он так же не заслужил этого стихотворения, как и
императорской короны".- "Если бы мы только его поняли",- сказал отец.
Потребовал, чтобы я его прочитал еще раз. Взоры мои все время покоились на