"Иоганн Вольфганг Гете. Эгмонт. Трагедия в пяти действиях (Перевод Ю.Верховского)" - читать интересную книгу автора

сказки, которыми мы тешили друг друга как-то вечером в легком задоре
хмельного кружка и которые потом со всякими выводами и доводами трепали и
перетолковывали по всему королевству. Еще того лучше. Мы распорядились
вышить на рукавах наших лакеев разные дурацкие колпаки да шутовские
капюшоны, а после заменить все эти нелепые украшения пучком стрел; такой
символ еще опаснее для всех тех, кто хотел бы находить тайный смысл там, где
никакой тайны нет. В веселую минуту мы предприняли и проделали до конца
всевозможные глупости; и по нашей вине целое дворянское сборище с нищенскими
торбами и выдуманными прозвищами воззвало к королю в насмешливо униженных
выражениях о его долге. Наша вина - но что же из этого следует? Неужели
масляничная шутка - государственная измена? Или завидны наши пестрые
лохмотья, которыми юношеский задор и свежее воображение вздумают обвешать
жалкую наготу нашей жизни? Что толку смотреть на жизнь чересчур сурово? Если
утро не будит нас для новых радостей, а вечером не остается надежды еще на
какое-нибудь веселье, тогда стоит ли одеваться и раздеваться? Для того ли
сегодня мне светит солнце, чтоб я обсуждал, что было вчера? Чтобы загадывать
и завязывать то, чего угадать и связать невозможно, - судьбу грядущего дня?
Уволь меня от этих умозрений. Оставим их школьникам и придворным. Пускай
думают и выдумывают, блуждают и пресмыкаются, добираются, куда могут, и
добиваются, чего могут. Если ты можешь из всего этого чем-нибудь
воспользоваться - так, чтобы письмо твое не выросло в книгу, - я очень
доволен. Доброму старику все кажется слишком важным. Так жмет сильнее еще
раз нам руку друг, долго ее державший, перед тем как выпустить ее.
С е к р е т а р ь. Извините меня. У пешехода кружится голова, когда он
видит, как мимо вихрем проносится всадник.
Э г м о н т. Дитя, дитя - и только! Словно гонимые незримыми духами,
проносятся солнечные кони времени с легкой колесницей судьбы нашей, нам
остается только, смело схватив, крепко держать вожжи и тут от камня, там от
обрыва прочь направлять колеса. Куда летим - кто знает? И едва ли
вспоминает, откуда!
С е к р е т а р ь. Граф! Граф!
Э г м о н т. Я высоко стою. Могу и должен подняться еще выше. Чувствую
в себе надежду, мужество и силу. Еще я не достиг вершины своего возрастания.
И стоя на ней в положенный срок, хочу стоять крепко, безбоязненно. А суждено
мне пасть - так пусть удар грома, порыв вихря или собственный неверный шаг
низвергнут меня в глубину, там пусть лежу со многими тысячами. Я никогда не
избегал бросить кровавый жребий с добрыми боевыми товарищами ради малого
выигрыша: не скряжничать же мне, когда дело идет о целом сокровище свободной
жизни!
С е к р е т а р ь. Граф! Даже вы сами не знаете, какие слова говорите!
Подкрепи вас бог!
Э г м о н т. Собери бумаги. Идет принц Оранский. Приготовь самое
главное, чтобы посланцы могли отправиться, пока не запрут ворота. Остальное
подождет. Письмо графу отложи до завтра. Не опоздай навестить Эльвиру.
Передай ей мой привет. Осведомься, в каком состоянии правительница. Ей,
по-видимому, нездоровится, хоть она и не показывает этого.

Секретарь уходит.

Входит принц Оранский.