"Эдуард Геворкян. Правила игры без правил" - читать интересную книгу автора

а ущелье - глубокое и глухое. Снаряды холостые, но грохот порядочный, а
мирному, как вы говорите, населению ни к чему знать о наших забавах. Не
так поймут...
- А ваши...
- Ребята в восторге! Масса впечатлений! Вторая группа уже месяц живет в
ожидании испытаний. Ни одного нарушения, за три замечания лишаем права
присутствовать...
Может, они и перегибают палку со своими методами, но если это
действительно помогает держать их в узде, то и черт с ней, с пушкой. К
тому же вполне в духе старых славных традиций. Для чего им безоткатка, как
не для воспитания? Не собираются же они в самом деле штурмовать Долину?
Миссия моя с формальной стороны была выполнена. Перебрать бумаги,
просмотреть на выбор пару досье - и можно смело писать в отчете, что в
школе для подростков-делинквентов N_85 все в порядке. Идеальном.
Оставалась одна неувязка, и необходимо было ее увязать. Директору я
сказал почти правду, по крайней мере ни на букву не отойдя от текста
сопроводительного листа. Действительно, я инспектор, но только не
федеральный, а федерального бюро, а это несколько иное, не муниципальное,
ведомство. К тому же инспектором я был не по несовершеннолетним, а по
расследованию... как там в Уложении: "Преступной или могущей стать
преступной деятельности".
Не мог же я сразу после завтрака заявить директору, что у них в школе
неладно, и небрежно спросить, почему за последние двенадцать лет ни один
из выпускников не был затребован родителями? Причем это еще половина
апельсина, как сказал старина Бидо, когда на очередном допросе я пообещал
упечь его за бродяжничество, поскольку ни в чем серьезном уличить не мог.
Так вот, родителей у многих не было, а наличествующие чаще всего были под
надзором либо уже изолированы. Хуже другое - ни один из выпускников не был
обнаружение только на территории графства, но и по всей конфедерации.
Если, выходя из школы, они меняли фамилии и жили по чужим документам, то
это попахивало если и не заговором, то чем-то очень похожим на заговор.


Рассортированные бумаги лежали аккуратными стопками. Директор широким
жестом указал на свое кресло и, пообещав зайти через час, вышел. Я
рассеянно полистал платежные ведомости, не глядя переложил слева направо
стопки учетных карточек, наконец добрался до списка учащихся. Так-так,
сорок шесть человек: Цезар Коржо, Хач Мангал, Стив Орнитц, Пит Джеджер...
Пит Джеджер... Тогда он сидел перед нами на жесткой скамье в отделении,
вцепившись трясущимися руками в барьер и, весь перекошенный, с идиотским
смехом исходил слюной. Его подобрала патрульная машина в Веселом квартале
у дверей какого-то притона. Придя в себя, он назвался, а когда дежурный
составил акт и заполнил форму на принудительное лечение, то компьютер, в
который ввели данные Пита, неожиданно блокировал выход.
Дежурный запросил отдел информации и вызвал следователя. Следователь и
распечатка на Пита пришли одновременно. Судя по бумаге, сейчас он должен
был находиться в спецшколе, за триста миль отсюда и под надежной охраной.
Я засиделся в конторе и заехал с патрульными в отделение выпить кофе и
перекусить - третий час ночи, а утром, в субботу, я собирался вылететь на
Побережье, решить, наконец, с женой, в каких отношениях мы с ней находимся