"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

фамили-ей Югов в честь реки Юг, на которой он родился. Тогда вологжан
особенно охотно брали в матросы. Васька Югов скоро стал известен, как первый
силач и отчаянная го-лова во всем флоте. При спуске на берег в заграничных
гаванях Васька в одиночку разбивал таверны и уродо-вал в драках матросов
иностранных кораблей, всегдасчастливо успевая спасаться и являться иногда
вплавь на свой корабль, часто стоявший в нескольких верстах от берега на
рейде. Ему всыпали сотни линьков, гоняли сквозь строй, а при первом отпуске
на берег повторялась та же история с эпилогом из линьков - и все как с гуся
вода.
Так рассказывал Китаев:
- Бились со мной, бились на всех кораблях и прису-дили меня послать к
Фофану на усмирение. Одного имени Фофана все, и офицеры и матросы, боялись.
Он и вокруг света сколько раз хаживал и в Ледовитом океане за китом плавал.
Такого зверя, как Фофан, отродясь на све-те не бывало: драл собственноручно,
меньше семи зубов с маху не вышибал, да еще райские сады на своем ко-рабле
устраивал.
Китаев улыбался своим беззубым ртом. Зубов у не-го не было: половину в
рекрутстве выбили да в драках по разным гаваням, а остатки Фофан доколотил.
Однако отсутствие зубов не мешало Китаеву есть не только хлеб и мясо, но и
орехи щелкать: челюсти у него давно за-костенели и вполне заменяли зубы.
- А райские сады Фофан так устраивал: возьмет да и развесит
провинившихся матросов в веревочных меш-ках по реям... Висим и болтаемся...
Это первое наказа-ние у него было. Я болтался-болтался как мышь на нит-ке...
Ну, привык, ничего- заместо качели, только скрю-ченный сидишь, неудобно
малость.
И он, скорчившись, показал ту позу, в какой в мешках сиживал.
- Фофан был рыжий, так, моего роста и такой же широкий, здоровущий и
красный из лица, как медная кастрюля, вроде индейца. Пригнали меня к нему
как раз накануне отхода из Кронштадта в Камчатку. Судно, как стеклышко,
огнем горит - надраили. Привели меня к Фофану, а он уже знает.
- Васька Югов? - спрашивает.
- Есть! - отвечаю.
- Крузенштерн, - а я у Крузенштерна на последнем судне был, - не
справился с тобой, так я справлюсь. - И мигнул боцману. Ну, сразу за
здраю-желаю полсотни горячих всыпали. Дело привычное, я и глазом не
морг-нул, отмолчался. Понравилось Фофану. Встаю, обеими руками, согнувшись,
подтягиваю штаны, а он мне: - Мо-лодец, Югов. - Бросил я штаны, вытянулся
по швам и отвечаю: есть! А штаны-то и упали. Еще больше это по-нравилось
Фофану, что штаны позабыл для ради дисцип-лины.
- На сальник! - командует мне Фофан. А потом и давай меня по вантам,
как кошку, го-нять. Ну, дело знакомое, везде первым марсовым был
понравился... С час гонял- а мне что! Похвалил меня Фофан и гаркнул:
- Будешь безобразничать - до кости шкуру спущу! И спускал. Вот, то
есть как, за всякие пустяки дерма-драл да в мешках на реи подвешивал. Прямо
зверь был. Убить его не раз матросы собирались, да боялись под-ступиться.
Фофан меня лупил за всякую малость. Уже просто человек такой был, что
не мог не зверствовать. И вышло от этого его характера вот какое дело. У
берегов Япо-нии, у островов каких-то, Фофан приказал выпороть за что-то
молодого матроса, а он болен был, с мачты упал и кровью харкал. Я и вступись
за него, говорю, стало-быть, Фофану, что лучше меня, мол, порите, а не его,