"Владимир Гиляровский. Мои скитания" - читать интересную книгу автора

он не вынесет... И взбеленился зверяга...
- Бунт? Под арест его. К расстрелу! - Орет, и пена от злобы у рта.
Бросили меня в люк, а я и уснул. Расстреляют-то завтра, а я пока
высплюсь.
Вдруг меня кто-то будит:
- Дядя Василий, тебя завтра расстреляют, беги,- земля видна,
доплывешь.
Гляжу, а это тот самый матрос, которого наказать хотели... Оказывается,
все-таки Фофан простил его по болезни... Поцеловал я его, вышел на палубу,
ночь темная, волны гудят, свищут, море злое, да все-таки лучше расстрела...
Нырнул на счастье, да и очутился на необитаемом острове... Потом ушел в
Японию с ихними рыбаками, а через два года на "Палладу" попал, потом в Китай
и в Россию вернулся.

x x x

Директором гимназии был И. И. Красов. В первый раз я его увидел в
классе так:
- Иван Иванович... Иван Иванович... - зашептал класс и смолк.
Я еще не знал, кто такой Иван Иванович, но слышал тяжелые, слоновьи
шаги по коридору, и при каждом шаге вздрагивала стеклянная дверь нашего
класса. Шаги смолкли, и в открытой двери появился сначала синий громадный
шар с блестящими пуговицами, затем белая-белая коротенькая ручка и, наконец,
синий шар сделал какое-то смешное движение, пролез в дверь и, вместе с ним,
появилась добродушная физиономия с длинным утиным носом и едва заметными
сонными глазками. Из-под шара и руки, опершейся на косяк, показалось не то
тарелка киселя, не то громадное голое колено и вы-скочила маленькая
старческая бритая фигура инспектора Игнатьева с седой бахромой под большими
ушами. И ринулся маленький, семеня ножками, к доске, и выта-щил из-за нее
спрятавшегося Клишина.
- Уж тут себе... Уж тут себе... На колени, мерзавец!..
- Иван Иванович, простите... Иван Львович...- то в одну, то в другую
сторону оборачивался с колен луно-образный купеческий сынок Клишин.
- Иван Иванович... У меня штаны новые, - отец драться будет.
- Потому что... да, да, да...- тоненьким тенорком раскатился Иван
Иванович и, повернувшись, стал вправ-лять свой живот в дверь, избоченился и
скрылся.
- Уж тут себе... Уж тут себе... Вставай, скотина... Не тебя жалею,
лупетка толстая, штанов твоих родитель-ских... - И засеменил за директором.
- Го-го-го... го-го-го... - раскатился басом зырянин Забоев.
Четырехугольная фигура, четырехугольное лицо, четырехугольные лоб и нос. В
первом классе он сидел 6 лет. Приезжал из Сольвычегодского уезда по зимам,
за тысячу верст, на оленях, его отец-зырянин, совершен-ный дикарь,
останавливался за заставой на всполье, в сорокаградусные морозы, и сын ходил
к нему ночевать и есть сырое мороженое оленье мясо. В этом же году его
выгнали за скандал: он пьяный ночью побросал с собор-ного моста в реку
патруль из четырех солдат, вместе с ружьями. А Клишин вышел из гимназии
перед рождест-вом и той же зимой женился. Таких великовозрастных бы-ло много
в первом классе. Конечно, все они были поротые. Хотя телесное наказание было
уже запрещено в гимна-зиях, но у нас сторожа Онисим и Андрей каждое