"Владимир Алексеевич Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 3" - читать интересную книгу автора

на ноги, сыскнушка разослала агентов повсюду, дело вел знаменитый в то время
следователь по особо важным делам Кейзер, который впоследствии вел
расследование событий Ходынки, где нам пришлось опять с ним встретиться.
И никаких результатов!
Прошло три недели - дело замолкло. Выхожу я как-то вечером из дома - я
жил в доме Вельтищева, на Б. Никитской, против консерватории, - а у ворот
встречает меня известный громила Болдоха, не раз бегавший из Сибири:
- Я к вам, пропишите их, подлецов, в газетах! И рассказал он мне в
подробностях до мелочей всю кражу у Бордевиля: как при его главном участии
увезли шкаф, отправили по Рязанской дороге в Егорьевск, оттуда на лошади в
Ильинский погост, в Гуслицы, за двенадцать верст от станции по дороге в
Запонорье, где еще у разбойника Васьки Чуркина был притон. В кустах взломали
шкаф и сбросили его в речку Гуслицу, у моста, в глубокое место под ветлами.
Денег там нашлось около пятнадцати тысяч рублей, поделили и поехали обратно,
а потом дорогой Болдоху опоили "малинкой", обобрали и сбросили с поезда,
думая, что он "готов". Когда же Болдоха, очухавшись, вернулся на Хитров к
съемщику ночлежки - капиталисту и организатору крупных разбоев "Золотому", -
тот сказал, что ничего знать не знает, что все в поезде были пьяны и не
видали, как и куда Болдоха скрылся. Свалился, должно, пьяный с поезда, - а
мы знать не знаем!
На следующий день в "Русских ведомостях" я написал подробнейший рассказ
Болдохн, с указанием места, где лежит в речке шкаф.
Через день особой повесткой меня вызывают в сыскную полицию. В кабинете
сидят помощник начальника капитан Николас и Кейзер. Набросились на меня,
пугают судом, арестом, высылкой, допытываются, - а я смеюсь:
- Мои агенты лучше ваших! Кейзер из себя выходит:
- Если это неправда, мы вас привлечем по статьям!
- Пошлите вы прежде ваших агентов в Гуслицы за шкафом.
- А если его там нет, то вы будете под судом!
Я ушел домой, а через два дня мне сообщили, что сыщик Федот Рудников,
ездивший в Гуслицы, привез шкаф, и последний находится взломанный в сыскном
отделении.
Кейзер приехал в редакцию, но меня не нашел. Уже зимой Болдоха,
арестованный на месте другого преступления, указал всех участников. Дело
"Золотого" разбиралось в окружном суде и кончилось каторгой.
А Болдоха успел бежать.
Счастливейшее время моей работы было тогда в "Русских ведомостях",
которое я вспоминаю с удовольствием. Я был молод, силен, гордился своим
положением, дружеским отношением с людьми, имена которых незабвенны.
Особенно дороги мне 80-е годы (середина), когда я весь отдавался "Русским
ведомостям". Какие встречи! Кто-кто не работал в газете! Писали те, о
которых даже не догадывались читатели, не воображала цензура. Только мы,
очень немногие, далеко даже не все постоянные сотрудники, знали, что
работали в газете и П. Л. Лавров, и Н. Г. Чернышевский, поместивший в 1885
году свой первый фельетон за подписью "Андреев", и другие революционные
демократы.
- Кто это Андреев? - спросили М. А. Саблина в цензуре.
- Кто Андреев? Да актер Андреев-Бурлак! Тем и успокоилось начальство.
Петр Лаврович Лавров подписывал статью одной буквой или совсем не
подписывался под некоторыми статьями или "письмами из Лондона".