"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

неразборчивый шёпот, который тоже стал удаляться вниз. Через какое-то время
он опять прекратился - и в то же самое мгновение я ощутил мучительно сладкое
и пронзительное жжение в нижней части моего уже невесомого туловища. Жжение
нарастало не спеша, но уверенно, хотя колючий язык Амалии был, как и прежде,
прохладен.
В сознании не осталось никакой памяти о мире - лишь знакомое ощущение
близости удушающе спазматического исчезновения из жизни.





44. Умирают даже дураки и подлецы


В этот раз возвращение в жизнь принесло не печаль, а ужас.
Как только моя плоть утратила невесомость, я - сквозь быстро редеющий
дурман - осознал смысл происшедшего и обомлел от страха перед собой.
Захотелось убежать от себя в любом направлении: никакой маршрут не прибавил
бы грязи. Убежать, заметая следы, чтобы не найти обратной дороги. Как
всегда, возникла надежда, будто происшедшее приснилось. Тем более, что
вокруг стояла темень.
Включив в кабине свет, я увидел, однако, что нахожусь в реальности.
Причём, - в безобразной позе. Разбросанной.
Сперва я выпрямил шею, потом спустил с сиденья правую ногу и спарил её
с левой. Которая так сильно затекла, что я не чувствовал её, - лишь
созерцал, как чужую. Оставалось найти правую руку. Она оказалась заброшенной
назад, за спинку сиденья. Прислушавшись к ней, - не затекла ли и она? - я
ощутил вдруг ледяной холод. Мелькнула ужасная догадка, но шевельнуться я не
посмел. Скосил глаза и вздрогнул, ибо догадался правильно: моя правая ладонь
лежала на Нателином лице. На глазах и переносице.
Трупный холод разбежался из моей ладони по всему телу.
Совладав с собою, я осторожно поднял руку и брезгливо - как скверну -
перенёс её вперёд. Не удостоив и взгляда.
Посмотрел зато на Амалию. Закончив отирать салфеткой губы, она - спиною
ко мне - принялась их закрашивать.
В животе у неё вздымался плод, которому ещё предстояло развиться,
родиться, вырасти и привнести потом в мир свою долю порочности. Меня
передёрнуло от отвращения теперь уже не к себе, а к Амалии, и неожиданно
мозг предложил мне свалить вину на неё.
Я согласился. Стало легче.
Мозг добавил, что располагает важным сообщением. Я приготовился
выслушать. С его точки зрения, не произошло, оказывается, ничего
непредставимого.
А как же труп, возразил я, то есть Натела? Не кощунство ли это?
Мозг напомнил мне, что когда-то Натела собиралась совершить со мною то
же самое. На лестнице в читальне тбилисского ГеБе.
В присутствии смерти всё становится кощунственным, буркнул я.
Чепуха! - последовал ответ. Смерть - такая же доступная каждому
банальность, как и жизнь. Умирают даже дураки и подлецы. Это прозвучало