"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу авторанеразборчивый шёпот, который тоже стал удаляться вниз. Через какое-то время
он опять прекратился - и в то же самое мгновение я ощутил мучительно сладкое и пронзительное жжение в нижней части моего уже невесомого туловища. Жжение нарастало не спеша, но уверенно, хотя колючий язык Амалии был, как и прежде, прохладен. В сознании не осталось никакой памяти о мире - лишь знакомое ощущение близости удушающе спазматического исчезновения из жизни. 44. Умирают даже дураки и подлецы В этот раз возвращение в жизнь принесло не печаль, а ужас. Как только моя плоть утратила невесомость, я - сквозь быстро редеющий дурман - осознал смысл происшедшего и обомлел от страха перед собой. Захотелось убежать от себя в любом направлении: никакой маршрут не прибавил бы грязи. Убежать, заметая следы, чтобы не найти обратной дороги. Как всегда, возникла надежда, будто происшедшее приснилось. Тем более, что вокруг стояла темень. Включив в кабине свет, я увидел, однако, что нахожусь в реальности. Причём, - в безобразной позе. Разбросанной. Сперва я выпрямил шею, потом спустил с сиденья правую ногу и спарил её созерцал, как чужую. Оставалось найти правую руку. Она оказалась заброшенной назад, за спинку сиденья. Прислушавшись к ней, - не затекла ли и она? - я ощутил вдруг ледяной холод. Мелькнула ужасная догадка, но шевельнуться я не посмел. Скосил глаза и вздрогнул, ибо догадался правильно: моя правая ладонь лежала на Нателином лице. На глазах и переносице. Трупный холод разбежался из моей ладони по всему телу. Совладав с собою, я осторожно поднял руку и брезгливо - как скверну - перенёс её вперёд. Не удостоив и взгляда. Посмотрел зато на Амалию. Закончив отирать салфеткой губы, она - спиною ко мне - принялась их закрашивать. В животе у неё вздымался плод, которому ещё предстояло развиться, родиться, вырасти и привнести потом в мир свою долю порочности. Меня передёрнуло от отвращения теперь уже не к себе, а к Амалии, и неожиданно мозг предложил мне свалить вину на неё. Я согласился. Стало легче. Мозг добавил, что располагает важным сообщением. Я приготовился выслушать. С его точки зрения, не произошло, оказывается, ничего непредставимого. А как же труп, возразил я, то есть Натела? Не кощунство ли это? Мозг напомнил мне, что когда-то Натела собиралась совершить со мною то же самое. На лестнице в читальне тбилисского ГеБе. В присутствии смерти всё становится кощунственным, буркнул я. Чепуха! - последовал ответ. Смерть - такая же доступная каждому банальность, как и жизнь. Умирают даже дураки и подлецы. Это прозвучало |
|
|