"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу авторане пропаду; доехала до Америки, доеду и до кладбища!
"Уноси жопу!!!" -- завопил мегафон, и, дёрнувшись с места, я умчал её в сторону Манхэттена. 45. Разве правда меняет хоть что-нибудь? Я сразу же велел себе успокоиться: ничего страшного не случилось! Так оно даже лучше, без Амалии. Которая позвонит сейчас Кортасару. А тот поедет на кладбище и объявит петхаинцам, что я сам по себе, один, - без блудливой Амалии, - тороплюсь в город и приеду через час. И никто ничего дурного не подумает... Всё не так уж плохо. За исключением того, что бензин, оказывается, на нуле. Я, тем не менее, посоветовал себе положиться на то, что в такой развалине может ошибаться и стрелка. А если нет? Я решил заглушить ответ - вернулся к Нателе. Сперва, правда, испугался, что остался с ней наедине. Потом объяснил себе, что бояться нечего - элементарная житейская ситуация: живым приходится проводить время с мертвецами. Задался вопросом: А как бы она прореагировала, если бы вдруг вернулась в жизнь? Наверное, так же, как сам я: удивилась бы, что мы с ней находимся не в Петхаине, а на чужой земле, в Америке, на пути в Что бы я у неё спросил? Прежде всего - отчего умерла? Не убили ли? Кто - если да? Те или эти? Что тут, в Нью-Йорке, поделывает Абасов? Встречалась ли Натела с Кливлендом Овербаем? Что вышло на самом деле с Бретской библией? Правда ли, что она существует в двух экземплярах? А где второй? Второй ли он или всё-таки первый? Я подумал ещё: А стала бы Натела говорить правду? И нужна ли мне правда? Тем более что она, должно быть, гнусна. Разве дело в правде? Разве она меняет хоть что-нибудь? И разве что-нибудь, кроме смерти, имеет значение? И нет ли у смерти иного смысла, кроме того, что она является концом существования? Хотя более важного вопроса я не знал, мне показалось, что, если бы Натела услышала его, она бы насмешливо улыбнулась, как улыбаются вопросам невежд. Действительно, можно ли рассуждать о несуществовании, не познав его? Нет. Можно ли, не познав его, рассуждать о существовании? Тоже нет. Поэтому ничего дельного о нём - как о смерти - люди не знают. Поэтому человеческая мудрость не заслуживает и смеха - лишь усмешки. Может, это и имел в виду Соломон, когда рассудил, что "мудрец умирает как умирает глупец"? Невозможно быть мудрым, не познав небытия, и несуществующим не о чём беседовать с живыми. Поэтому Бог и вспоминает нас только тогда, когда Ему вдруг приспичит оторвать нас от жизни. Мною овладело ребяческое чувство робости перед чем-то более совершенным |
|
|