"Нодар Джин. Повесть о смерти и суете" - читать интересную книгу автора

У Крошки от локтя до запястья кожа оказалась начисто содрана, и кровь,
хотя уже высохла, была неожиданного, нормального, цвета. "Моя работа!" -
подумал я, но не испытал никакого веселья. Наоборот: представил себе его
боль, и захотелось зажмуриться.
-- Мы же не хотели... -- выдавил он и заморгал.
-- Не хотели! -- поддержал его неоперившийся стервец.
-- Сколько тебе? -- спросил я.
-- Четырнадцать, -- заморгал и он.
-- Это мой брат, Джесси, -- вернулся Крошка.
Тон у него был заискивающий, но в нём сквозила надежда, будто со мной
можно договориться - и не умереть...
Хотя я и знал уже, что убивать не буду, - по крайней мере, Крошку с
братом, - мне не хотелось пока этого выказывать.
-- Ну и хорошо, что брат! -- выстрелил я. -- Вместе вас и убью! И
других тоже! Всех! Не вместе, а поодиночке!
Джесси затряс головой и, метнув взгляд в сторону стоявшего у светофора
"Мерседеса", завизжал отчаянным детским фальцетом:
-- Помоги-ите!
Водитель отвернулся, а чистильщики осыпали мальчика подзатыльниками.
Обхватив сзади лапищами лицо брата, Крошка нащупал на нём рот и заткнул его.
Я отступил на полшага и крикнул:
-- Никто не шевелится!
Крошка замер. Никто не шевелился, и Джесси тоже уже не кричал. Все - и
это было смешно - стали хлопать глазами. Стало ясно, что стрелять в меня
никто из них не собирается. Скорее всего - не из чего. Стало ясно и то, что
сам я тоже не буду убивать. Никого. Эти два обстоятельства неожиданно так
опошлили ситуацию, что, удручённый ими, я не представлял себе из неё выхода,
который не был бы унизительным или смешным. Я даже постеснялся запуганных
сопляков: обещал расстреливать, а теперь, видимо, отпущу, как ни в чём не
бывало.
А впрочем, подумал я, за этим ли я пришёл на свет - разбираться с
ублюдками? Есть ли на это время у Нателы, лежащей в гробу за их спинами?
Стало за неё страшно: даже сейчас, после смерти, её история продолжала
вырастать в какой-то зловещий символ. Вспомнил я и о петхаинцах, которые
ждут нас на кладбище, куда жизнь нам с Нателой попасть не позволяет. Негры
тут ни при чём: они просто случились, как случайно случается всё, - даже
сама наша жизнь, которую мы проживаем только потому, что оказались в этом
мире; как случайно не оказалось бензина в Додже, а у меня - денег, чтобы
доехать до кладбища. Единственное, что дано нам - не создать или
предотвратить случай, а каким бы он ни был, им воспользоваться.
-- Вот что! -- произнёс я. -- Мне нужны деньги!
Негры ужаснулись тому, что есть вещи пострашнее смерти.
-- Пять долларов! -- сказал я с невозмутимостью легендарного
правдолюбца Клинта Иствуда.
Негры молчали и перестали даже хлопать глазами. Им не верилось, будто
жизнь может стоить таких больших денег.
-- Семь долларов - и живите дальше! -- добавил я, прикинув, что надо
платить и за тоннель.
Сопляки переглянулись ещё раз, возмущённые быстротой, с которой росла
цена за существование.