"Наталия Гинзбург. Семейный беседы: Романы, повести, рассказы " - читать интересную книгу автора

потому что он, когда овдовел, поругался с обеими взрослыми дочерьми и
заявил, что назло им женится на первой встречной; что и сделал, по крайней
мере так рассказывали в семье; не знаю, была ли то в самом деле первая
женщина, встреченная им у ворот дома, мне не известно. Во всяком случае, от
новой жены у него родилась еще одна дочь, которую моя бабушка знать не
желала и презрительно именовала "папиной девчонкой". С этой "папиной
девчонкой" - важной дамой лет под пятьдесят - нам иногда доводилось
встречаться во время летнего отдыха. Отец всякий раз говорил матери:
- Смотри, смотри, папина девчонка.
- Вы из всего устраиваете бордель, - говаривала бабушка, считая, что
для нас нет ничего святого. - В вашем доме из всего устраивают бордель.
Эта фраза стала крылатой у нас в семье, и мы повторяли ее всякий раз,
когда насмехались над покойниками и похоронами. Бабушка терпеть не могла
животных и, если замечала, что мы возимся с кошкой, начинала кричать, что мы
обязательно подцепим какую-нибудь заразу и ей передадим.
- Паршивая тварь! - восклицала она, топая ножками и тыча зонтом в
землю.
Она была очень брезглива и ужасно боялась инфекции; но здоровье у нее
было редкостное, за свои восемьдесят лет она ни разу не обратилась к врачу,
даже зубы не лечила. Еще она боялась, что кто-нибудь шутки ради ее
перекрестит; как-то раз один из моих братьев и впрямь притворился, будто
собирается осенить ее крестным знамением. Каждый день она читала молитвы на
древнееврейском, ничего в них не понимая, ибо не знала этого языка. К
неевреям она относилась брезгливо, как к кошкам. Исключение составляла
только моя мать - единственный человек иной веры, к которому она всю жизнь
была привязана. Мать ее тоже любила и постоянно повторяла, что бабушка в
своем эгоизме наивна и простодушна, как младенец.
Бабушка в молодости была, по ее словам, очень красива - вторая
красавица Пизы. Первой была некая Вирджиния Дель Веккьо, ее подруга. Однажды
в Пизу приехал синьор по имени Сегре с намерением жениться на самой красивой
девушке Пизы. Но Вирджиния за него замуж не пошла. Тогда ему представили мою
бабушку. Но и она ему отказала - заявила, что ей не нужны "объедки от
Вирджинии".
В конце концов она вышла за моего деда - Микеле, человека, видимо,
очень мягкого и покладистого. Овдовела бабушка совсем еще молодой. Однажды
мы спросили у нее, почему она снова не вышла замуж; бабушка хрипло
рассмеялась - мы никак не ожидали, что такая хрупкая, вечно стонущая
старушка может так смеяться, - и отрезала:
- Еще чего! Чтоб он промотал все мое состояние!
Мать и братья часто жаловались, что им скучно сидеть летом в горах, в
этом доме на отшибе, где нет ни компании, ни развлечений. Я же, как самая
младшая, недостатка общения в те годы не ощущала и играла сама с собой.
- Вам скучно, потому что вы не живете духовной жизнью, - говорил отец.
В какой-то год у нас особенно туго было с деньгами, и мы уж думали, что
придется остаться на лето в городе. Но в последний момент родители задешево
сняли дом в поселке, который назывался Сен-Жак-д'Айа; в доме не было
электричества, по вечерам зажигались керосиновые лампы. Должно быть, он был
очень маленький и неудобный, потому что мать все лето твердила:
- Не дом, а сарай! Будь он проклят, этот Сен-Жак-д'Айа!
Нашим спасением были несколько переплетенных подшивок какого-то журнала