"Роберт Джирарди. Неправильный Дойл" - читать интересную книгу автора

отвращение к самому себе. Как низко он пал. Он не был религиозен, но
подумал, что никогда еще не уходил так далеко от Бога. Много лет назад дядя
Бак отправил его в седьмой класс католической школы-интерната в Мэриленде, и
он до сих пор помнил все слова основных молитв. Но ни одна из них не
подходила для этой ситуации.
Брижит задремала, потом проснулась, тихо заплакала. Она нащупала в
темноте его руку и прижала к своей щеке.
- Cherie, - сказала она срывающимся голосом. - Je suis dйsole.*
______________
* Дорогой... Мне очень жаль (фр.).

- Это больше не сработает, - сказал Дойл и убрал руку.
Резкий тон его голоса мгновенно высушил ее слезы, и он почувствовал,
как она напряглась.
- Скажи мне, - продолжал Дойл с некоторой горечью, - это вошло у тебя в
привычку? Я имею в виду - попадаться. В этом все дело. Так ты ставишь точку,
да?
Он вспомнил ужасный день, когда их застукала Фло, его жена. Они тогда
жили в Малаге, это было всего лишь четыре месяца тому назад, но словно в
другой жизни. Каждый четверг Фло делала закупки для ресторана и ее не было
дома весь день, а Дойл присматривал за ребенком. Пабло уснул удивительно
рано своим младенческим глубоким сном, с открытым ртом и еле-еле слышным
дыханием, - и Брижит зашла под каким-то предлогом. Ее возбудила идея
заняться этим в его доме, на постели его жены, и она не долго оставалась в
платье. Дойл пытался все это остановить, но... Минут через десять неожиданно
вошла Фло, которая что-то забыла и вернулась домой. Она застала их вместе:
его со спущенными штанами и Брижит, обхватившую губами его затвердевшую
плоть. Фло не сказала ни слова. Она тихо закрыла дверь, разбудила Пабло,
одела его и отвезла в загородный дом родителей в Эсихе. "Ты достоин
презрения за то, что предал свою жену и спящего в соседней комнате сына, -
говорил на суде адвокат Фло, кстати оказавшийся ее братом. - Разве бордель
не более подходящее место для таких дел?" С тех пор Дойлу так и не удалось
поговорить со своей женой наедине, без присутствия третьих лиц.
Брижит помолчала, потом мрачно сказала:
- Я думаю, тебе, наверное, не следовало уходить от жены.
- Я не уходил, - сказал Дойл. - Она меня вышвырнула, разве не помнишь?
Я бы вернулся через секунду, если бы она этого захотела. Я все еще люблю ее.
Говоря так, он знал, что это правда.
Брижит всхлипнула, вскочила и заперлась в ванной комнате. Она
оставалась там довольно долго, смывая семя двух мужчин со своих бедер.
Дойл как можно быстрее оделся, вышел из квартиры и спустился по
лестнице на улицу. Он прослонялся пару часов, куря терпкие французские
сигареты и жалея себя, а около полуночи нашел прохладную скамью на площади
Вобан, напротив Дома Инвалидов. Он сидел и рассеянно смотрел на золотой
купол, залитый белыми потоками света, под которым в красном порфировом
гробу, размером с двухместный гараж, лежали каменеющие останки Наполеона.
Его связь с Брижит закончилась, а жена не хотела принять его обратно. И что
теперь? Он не винил Брижит во всем этом, совсем нет. Он сделал все своими
руками. Из-за связи, которая не продлилась бы больше двух недель, он лишился
всего, что имел: жены, двухлетнего сына Пабло, своего ресторана "Король