"Федор Гиренок. Метафизика пата " - читать интересную книгу автора

основаны на вытоду выгадывающим сознанием. Это мир демистифицированной
социальности. -Например, в Европе.
Постмистериальный мир я назвал патовым. Это третий мир. В нем ни
пользы, ни 'бесполезности.
Он основан на принципе авось. Например, в России. Что это за принцип?
Это выгода наугад. Действие как ни попало, наобум. Наше авось не с неба
сорвалось. Если повезет, то удача сама -придет. Ничего для этого делать не
надо. Авоськин случай - на безрассудную удачу. Вот ничейное ничего. Но ты
его не бойся. Авось, да небось - надежда пата.
2.9. Смерть в эстетике патовых пространств Я не знаю, что нужно сделать
для того, чтобы почувствовать чудовищное давление культуры. Но я это
давление чувствую, т. е. во мне действуют логики, независимые от меня и мной
определяемой разумности. Означаемое есть, а означающего во мне нет. В
терминах означаемого строится немая речь пата. Если есть еще где-то живое
сознание, то боюсь, что оно будет раздавлено глыбой культуры. Эта глыба -
цитата.
А цитата, как снежный ком, наращивает мышцы в рефлексивных пустотах
речи-письма.
В связи с культурньши бдениями эрудитов, я нахожусь в очень странном
состоянии - в состоянии защиты живого сознания от культуры означающего. И в
данном случае я хочу сослаться на М. Гершензона. Есть такая работа, которая
называется "Переписка из двух углов" В. Иванова и М. Гершензона, где
Гершензон говорит, что культуру, которая теснит, хорошо бы ее, как одежду
скинуть и свободно вздохнуть. Культура - машина смерти. Преодоление
работающей машины культуры и есть то, что я называю преодолением смерти.
Преодолевая, нельзя ее одолеть, т. е. преодолевая смерть, мы попадаем в
состояние какого-то метафизического равновесия. А это уже пат, эстетика
которого требует предваряющих замечаний.
Эстетика и метафизика - это одно и то же, т. е. это одна и та же
техника уничтожения морали. В патовом пространстве всюду следы эстетики,
везде признаки смерти, а ты - без понятия, без знака означающего. Вернее,
без интеллигенции.
Патофилософия самоопределяется вне таких понятий, как бытие, ничто,
личность.
Если бы она самоопределялась в этих терминах, то она стала бы
литературой. Или наукой, т. е. стала бы культурным муляжем мышления. Муляжи
создаются знаками означающего, которое присутствует, если означаемое
отсутствует. Например, означающее в Москве, а означаемое - в Париже. Знаки
означающего в Москве образуют вторичное означаемое. Они образуют маску. Но
патофилосо-фия - это философы, которые вынуждены носить культурные маски.
Абсолюта нет, а мы носим маски, кодируемые ритуалом, церемонией, ритмом.
Смерть - это, пожалуй, единственное, что еще живо в на-' шей жизни, что
не превращено в культурный муляж. Смерть жива и она пока еще веселит.
Непрерывность бытия обеспечивает не смерть, а маска. Маска не обеспечивает
непрерывности быта.
Необеспеченность быта обеспечивает непрерывность бытия. Означаемое быта
оказывается за бытом. В возможности оседлого забывать дело быта коренится
патовая структура смерти кочевника. Но это же обстоятельство определяет ту
степень интенсивности, с которой неживое охотится за живым, организуя
изощренный отлов смерти. Самый знаменитый смертелов - это Николай Федоров.