"Марк Гиршин. Дневник простака: Случай в гостинице на 44-й улице " - читать интересную книгу автора

ничем нельзя удивить. Потянула из моих рук папку и нажала вызов лифта. Все
произошло так быстро, что только внизу я понял, у меня отобрали мои
рассказы.
Вот и все. Завтра я заберу. Чтобы настоять на своем.

Сентября 27-е

Она удивилась, когда увидела меня опять в приемной, и сразу
предупредила, что еще не читала, не было времени. Я признался, что пришел
забрать рассказы, в них ничего такого нет, ей будет неинтересно. Она
нарочито вздохнула и спросила, позволю ли ей хотя бы составить свое
собственное мнение? Подождите меня минуточку. Ушла к себе и принесла мне
адрес и телефон литературного агента и посоветовала поговорить с ним.
Таскать свои рукописи из одного издательства в другое в Америке безнадежное
дело. И туг же на копировальной машине сняла копии рассказов и дала мне.
После этого я переменил мнение о переводчице.
Я позвонил агенту, и она сказала, что я могу сейчас придти. Меня
встретил секретарь и попросил подождать. Скоро агентша пригласила меня в
кабинет. Усадила в кресло и попросила рассказать о себе. Точно, как в
издательстве, где пришлось попусту заполнять анкеты, я был уверен, что и
здесь это ни к чему. Но обстановка у агентши была приятная, небольшая
комната, все стены заставлены полками с книгами, цветы, за окном стрельчатые
зеленые крыши старых домов и отражающие солнце небоскребы. Агентша
подтянутая и подвижная, письменный стол завален бумагами, видно, очень
деловая. Ведь все на ней. Только телефон оплатить сколько надо денег. A у
нее на столе два. У секретаря, надо думать, не меньше. И надо еще платить
каждую неделю секретарю.
Стало жаль агентшу. У нее здесь было очень приятно, скорее, похоже на
квартиру, чем на кабинет. Я бы только глядел в окна на крыши, такая
панорама, а у нее стол стоял так, что она не могла видеть окна, ей не до
крыш. Стало совестно занимать ее время. Поэтому я ответил только, где
работал и учился, все равно на большее моего английского бы не хватило. Все
же она спросила, какие мои произведения, толстые или тонкие. И печатали ли
меня в Союзе. Меня не печатали, У меня даже было такое чувство, будто я ее
обманываю, когда я почему-то поспешил сказать, что мои рассказы понравились
известному московскому писателю, так неубедительно звучали мои слова в этой
комнате.
После этого я почувствовал, что не могу больше ее задерживать, хотя
агентша была приветлива и вовсе меня не гнала. Но оказалось, что я поднялся
вовремя, в передней ее уже ждал другой посетитель, они обрадовано
встретились и поцеловались. Агентша меня проводила к выходу и сказала, чтоб
я позвонил, она мне скажет, возьмет ли на себя устройство моих рассказов.
Я вернулся в гостиницу, сварил суп из концентрата, кастрюлю мне дала
черная уборщица. Только лег отдохнуть, Вовы попросили подняться к ним, чтобы
спросить, ответил ли критик. Больше они о критике не спрашивали, а я не
рассказывал, чтобы не создалось впечатление, что я хвастаюсь. При случае
покажу им письмо. После этого я почувствовал, что надо уйти. Видно, когда
хозяева хотят, чтобы гость ушел. Я ушел.

Через день