"Федор Васильевич Гладков. Повесть о детстве" - читать интересную книгу автора

Дверь распахивается, и в избу вбегает в шубенке внакидку тетя Катя
(одна рука в рукаве, а другой рукав спустился до земли). Она вносит с
собою облако пара и с разбегу сбрасывает шубейку на лавку. Она потирает
руки, дует на них и смеется возбужденно. Длинный нос ее покраснел, глаза
блестят от волнения.
- Ух, и мороз, - дух захватывает!.. Как только она терпит! Всю луку
избегала... Я из сил выбилась, никак догнать не могла. Ванька Юлёнков кол
ей под ноги кинул, а она - брык...
И вдруг со страхом в глазах бросилась ко мне.
- Феденька-то, чай, весь зашелся... так и увяз в сугробе... Не
обморозился ли?
Она наклоняется надо мной и чмокает меня в губы. Катя молодая,
здоровая. Она веселая, с дедом держит себя дерзко. Когда он проверяет,
сколько она с матерью напряла клубков, и ворчит недовольно, она кричит:
- Ты, тятенька, не тряси портками-то... В бабьи дела не суйся!
Катя мне кажется сильной - сильнее всех, сильнее отца.
Я прислушиваюсь к глухим голосам и возне за окнами.
Мне кажется, что и стены начинают шевелиться от голосов и шагов.
В избу входит отец. Он несет тело матери через плечо; ее ноги -
впереди, сзади свешиваются голова и спина. Волосы спускаются двумя косами,
связанными на концах тряпочками. Он кладет ее на пол, на кошму.
Около кровати стоит Ванька Юлёнков, коротышка-мужик, в шубе и в черной
шапке банкой. Он опирается на кол и неудержимо смеется мясными деснами.
- Зверя какого пымали!.. Брагой бы напоил, дядя Фома... В кои-то веки
шабровой молодухе угодишь...
Двое других молодых мужиков в рыжих полушубках, с инеем на усах,
стесняются, прижимаясь к косякам. Это сыновья бабушки Паруши, соседки,
рослые и ладные, - в мать. Один из них, с пышной черной бородой, Терентий,
участливо говорит:
- Снегом ей ноги оттирать надо - обморозилась. Сейчас принесу; Олеша,
помоги... Веревки-то развяжи - связали-то сгоряча туго. Промерзла
веревка-то, к коже прикипела...
Он выходит из избы, а брат с желтой шерстью на щеках и подбородке
становится перед матерью на колени и старательно распутывает узел.
- Эх, Настя, Настя, - смущенно и ласково бормочет он. - И чего это с
ней попритчилось? Беда-то какая!.. А баба-то какая хорошая!.. Мамынька уж
больно ее любит.
Мать лежит неподвижно, вся заплетенная вожжами. Руки ее заломлены за
спину, рубаха изорвана в клочья, и тело ее обнажено, запачкано кровью.
Лицо мертвое. Ноги белы как снег, а может быть, они покрыты снегом. Отец
стоит перед нею, как в столбняке, и дышит глубоко, порывисто, со свистом.
Бороденка его прыгает, а руки все время елозят по шубе и под шубой. Он с
остервенением срывает с себя шапку, бросает ее на пол и бессильна садится
на лавку.
Дед слезает с печи и кричит на отца:
- Ну, чего расселся, чурбак? Снимай шубу-то!.. Мозги потерял?..
Запутали, как овцу, галманы...
И сам натягивает клочья рубахи на голое тело матери Входит Терентий со
снегом в поднятой поле шубы и высыпает его на солому. Отец только сейчас
приходит в себя: