"Михаил Глинка. Петровская набережная " - читать интересную книгу автора

Были у них тут всякие: маменькины сынки, и сынки бабушек, и сыны
полков, и дети адмиралов, и дети из детских домов, и дети просто как дети, -
а через два дня у каждого стала непривычно зябкой обстриженная голова,
вылезли уши - куда из деть? - и на какое-то время одной из главных задач
определилась борьба с ремнями, крючками и пуговицами. Они привыкали к форме.
И вот рота выстроена на лесной дороге, что ведет от станции к лагерю.
Их вещевые мешки - тоже одинаковые и различимые лишь по чернильным инициалам
на клапанах - заброшены в машину. Сто мешков не набили даже половины кузова,
и Папа Карло, командир роты, предлагает тем, кто не надеется на свои силы,
забраться на мешки в кузов. Общий крик возмущения.
- Дойдем! - кричат они. - Мы что, маленькие?!
- Дойдем! - кричит Митя вместе со всеми.
В этом строю каждый перехвачен широким и жестким ремнем и белые
бескозырки без ленточек кажутся на всех непомерно громадными, хотя и мнут
стриженые виски до малинового следа. В этом строю у всех одинаковые права, в
том числе и на то, чтобы считать себя взрослыми.
Но к изумлению роты, из рядов выходит Славка Бубнов, бывший юнга. Он
пошире всех в плечах, у него в отличие от всех ленточка на бескозырке, и
умудрился Славка подстричься не окончательно наголо, и форма на нем сидит
иначе.
- Что такое, Бубнов? - не понимая, спрашивает Папа Карло.
- Да вот ботинки жмут, товарищ капитан-лейтенант. - И чему-то Славка
усмехается.
Папа Карло прищуривается.
- Ну, что ж, - говорит он, - залезайте.
И грузовик уезжает.
Колонна пылит вдоль небольшого озерца.
- Это наше озеро? - спрашивают они у мичмана Лошакова.
- Это? Да тут гребному судну тесно. Не-е. Наше большое.
И все идут, дружно повернув головы к воде. Что ж это за "гребные суда",
которым мало полкилометра?
Рота пылит по песчаному проселку, штанины синей робы в мохнатой пыли,
черная форма офицеров становится серой, у Папы Карло на макушке мокнет белая
фуражка.
Возвращается пустая машина. Это газогенераторная полуторка, ее топят
березовыми чурками, чурки закидывают в две большие черные колонки,
расположенные по бокам кабины. Могучий угарный запах хвостом плещется за
полуторкой.
Но никто больше не хочет садиться в машину. Полуторка некоторое время
медленно ползет позади колонны, потом Папа Карло машет рукой матросу за
рулем, рота уступает дорогу, и еще минут десять строй движется, не видя
ничего от пыли.
Километров шесть уже позади. То тут, то там в строю начинают хромать.
- Внимание! - вдруг кричит Папа Карло. - Рота... Стой! Нале-во!
Двадцать шагов вперед шагом... марш!
В двадцати шагах от них - поляна, а еще в сорока - песок и берег еще
одного озерца.
- Внимание! Сесть всем на траву!
Папа Карло расстегивает верхнюю пуговицу кителя и передвигает поудобнее
пистолет.