"Джанет Глисон. Смарагдовое ожерелье " - читать интересную книгу автора

свело живот, во рту пересохло. Он заставил себя посмотреть женщине в лицо. В
ее взгляде он теперь различал почти ощутимый голод. Чего она жаждет? В
голове закружились дурные мысли. Незнакомые люди по ночам с добрыми
намерениями не являются. А он по собственной воле впустил эту странную
женщину в свое святилище. Сам создал ей условия для того, чтобы она
совершила свое злое деяние.
Поежившись, Джошуа отвернулся к окну. На улице - ни огонька. На
непроницаемо-черном небе - ни одной звездочки. Только слышно, как шумит
невидимая буря. Он вонзился ногтями в ладони, ругая себя за трусость. С чего
вдруг он испугался какой-то женщины? Даже не самой женщины, а всего лишь ее
тени. Позволил, чтобы ему внушило страх призрачное видение.
Неожиданно виски пронзила боль. На самом деле этот уродливый профиль на
стене чем-то напомнил ему другую тень - ту, что он видел двадцать лет назад,
ту, что едва не разрушила его жизнь, хотя до этой минуты он думал, что она
навсегда стерлась из его памяти. Так вот не эта женщина, а то воспоминание
заставило его трепетать от ужаса, разлившегося по телу, словно жар после
глотка бренди.
- Значит, вы смягчаете правду, когда создаете свадебные портреты? -
тихо спросила она.
Что-то странное прозвучало в настойчивом тоне женщины. Джошуа медленно
повернулся и посмотрел ей в глаза.
- Мне пятьдесят четыре года. Тридцать из них я занимаюсь живописью и за
это время создал не один свадебный портрет. О каком вы говорите? - уточнил
он, хотя догадывался, что услышит в ответ.
- О портрете Герберта Бентника. - Ее голос понизился до шепота.
Поначалу Джошуа надеялся, что он, возможно, ослышался, но потом сомнения
рассеялись, ибо она добавила с некоторым вызовом в голосе: - Да, именно так.
Я сказала: Герберт Бентник.
Джошуа знал, что услышит это имя, и все же, когда гостья подтвердила
его подозрения, у него участился пульс и в висках застучало так сильно, что
казалось, голова вот-вот лопнет. Он пристальнее взглянул на женщину. Он
должен ее помнить. Иначе зачем она здесь?
- Я знаю, что должен помнить вас. Вероятно, вы состоите в родственных
отношениях с той семьей. Поэтому вы пришли?
Гостья не ответила. Взгляд ее несколько смягчился, но она продолжала
выжидающе смотреть на него. Потом, казалось, уже собралась было что-то
сказать, но, так и не произнеся ни слова, повернулась и отошла в сторону.
Они оба молчали. В комнате повисла напряженная тишина, которая
тревожила сильнее, чем вопрошающий взгляд или угрожающий жест. Джошуа с
нетерпением ждал, когда гостья прервет затянувшуюся паузу, произнесет речь
или тираду, скажет хоть что-нибудь, что объяснило бы цель ее визита, сколь
бы страшной она ни была.
Дом стонал и скрипел под натиском свирепствующей бури, а в комнате
стояла звенящая тишина. Джошуа смотрел на неподвижную спину гостьи, взглядом
повелевая ей повернуться. Ему хотелось крикнуть: "Говори, что тебе нужно,
или, бога ради, уйди и оставь меня в покое!" Но, подчиняясь инстинкту, он
хранил молчание, понимая, что, если сорвется, она получит преимущество и,
возможно, он никогда не выяснит, что привело ее сюда.
Наконец, когда, казалось, прошла уже целая вечность, женщина все же
повернулась и сказала: