"Василий Глотов. Наедине с совестью (Повесть) " - читать интересную книгу автора

уводил Степана от скандала, а получилось, что остался виновным сам. Сердце
подсказывает мне, что ты во имя чего-то, может быть, благородного, принял
на себя всю тяжесть вины и постарался скрыть от меня причину своего
поступка. Я не обвиняю тебя, Мишенька, возможно, ты сделал правильно, но
мне порой бывает до боли обидно. Ведь твоя и моя молодость, которая
никогда не возвратится, отдана на увядание. А во имя чего?
Степан с тех пор тоже сильно изменился. Он заметно постарел и стал
каким-то молчаливым, осторожным. Недавно он привез мне тонну угля и
двадцать килограммов муки, попросил принять все это бесплатно, сказав:
"Это на зиму тебе". Я убедилась, что он тоже глубоко страдает и чего-то не
договаривает. Не сердись, Мишенька, если я причинила тебе неприятности
этим письмом. Пиши подробнее о своей жизни в лагере. Вчера перевела тебе
деньги, а Степан отправил посылку яблок. Они очень хорошие. Будь здоров.
Крепко целую.

Т а с я".


Михаил обхватил руками голову, прошептал: "Милая!.. Зачем ты об
этом?.." Все притихли. Алексей Кузьмич умышленно ушел к другой пилораме,
остальные молча курили. Только Сашка Гвоздь, не разбиравшийся в тонкостях
человеческой души, все время бросал озорные взгляды в сторону Молчкова и
ухмылялся. Затем вразвалку подошел к нему и спросил, как всегда, грубо:
- Чего это ты опять нос повесил, Ворон? Аль беда какая дома? Стоит ли
орлу беспокоиться?
Михаил уклончиво ответил:
- Беды пока нет, но она может случиться. Друг мой сильно страдает.
Хороший парень, жалко.
- Вот оно что! Друг страдает. Это еще не беда, - заговорил Сашка,
присаживаясь. - А я думал: не дом ли сгорел у тебя с капиталом...
Оказывается, друг томится, страдает. Друзей, Ворон, на белом свете много,
но корысти-то в этом никакой. Деньги есть - и друзья с тобой, деньги
вышли - и друзья отвернулись. Уж я-то знаю этот звериный закон. Пошли они
к черту, чтобы я страдал из-за них! Слишком много будет почести. Да, да!
Молчков закашлялся. Ему было противно сейчас слушать болтовню Гвоздя.
Не спеша, он сунул в карман письмо, поднялся с бревна и, уходя к пилораме,
сказал:
- Не знаешь ты настоящей дружбы, Шматко, не знаешь! Да и откуда тебе
знать ее? Шальная жизнь изуродовала твою душу. Честно говорю: жаль мне
тебя.
Сашка хитровато прищурил глаза:
- Нечего меня жалеть, Ворон! Жалеют слабых, а я... Хотя не кошки
искалечили мою душу, а люди. Как-нибудь я расскажу тебе свою печальную
быль.
- Потом, Шматко, потом!..
Три дня обдумывал Михаил, что ответить Тасе. На этот раз надо быть
очень осторожным в выражениях. Тася права, конечно, говоря об увядании
молодости. Ей обидно, может быть, и стыдно, что он, первая любовь ее,
находится в лагере заключения. Но что же делать? Признаться? А разве легче
ей будет от этого?