"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Состязание певцов (новелла)" - читать интересную книгу автора

Что происходило с Генрихом Офтердингеном потом

Бывает и так, что боль, вызываемая любовным чувством, готова разорвать
наше сердце, но она уж прижилась в нем и мы холим и пестуем губительное
чувство. Душераздирающие вопли, какие способна исторгать лишь невыразимая
мука, звучат в наших ушах мелодично-сладостной жалобой, опускаются в глубь
души словно отзвук дальнего эха, смягчают боль и исцеляют рану сердца. Так
было и с Генрихом фон Офтердингеном. Его горячая любовь, его тоска остались
прежними, однако взор его уже не упирался в черную пропасть безнадежности,
но возносился к облакам весны, розовеющим в лучах утреннего солнца. Тут ему
почудилось, будто возлюбленная взирает на него с недосягаемой высоты ласково
и нежно, и это пробудило в его душе самые великолепные песни, какие он
когда-либо пел. Он снял со стены лютню, натянул на нее новые струны и вышел
из дому. Уже началась настоящая весна. И тут его невольно потянуло в сторону
Вартбурга. Издали он увидел сияющие башни замка и подумал о том, что никогда
уже не увидит Матильды, что любовь его навеки останется безнадежной тоскою,
что Вольфрамб фон Эшинбах завоюет прекрасную даму мощью своих песнопений...
Тут все прекрасные надежды Генриха закатились, погрузившись во мрак ночи, и
смертельная боль ревности и отчаяния пронзила его душу. И он, словно гонимый
злыми духами, искал спасения в своей одинокой каморке, здесь он слагал
песни, которые навевали златые сны и являли ему образ любимой.
Очень долго избегал он приближаться к Вартбургу, и это удавалось ему.
Но в один прекрасный день, сам не зная как, он очутился в лесу - в том
самом, что граничил с замком: стоило выйти из леса, и прямо перед тобой
Вартбург. Генрих нашел в лесу такое место, где среди густых зарослей кустов,
среди всякой колючей растительности, выглядевшей довольно-таки безобразно,
вздымался поросший мхом каменный утес странной формы. С трудом Генрих
взобрался до середины его и сквозь разлом в скале издалека рассмотрел башни
замка. Тогда он сел и, борясь с дурными мыслями, превозмогая мучения,
предался сладостным надеждам.
Солнце давно уже зашло за горизонт. На гору опустились глухие туманы, а
над ними поднялся раскаленно-красный лунный диск. Ночной ветер гулял в
вершинах высоких деревьев, и кусты, тронутые его ледяным дыханием, словно
метались в лихорадочном жару. С резким криком поднялись в воздух и пустились
в свой неверный полет гнездившиеся среди скал ночные птицы. Громче журчали
ручьи, громче били в отдаленье ключи. Но по мере того как лес освещался
сияньем луны, издалека отчетливее доносились звуки пения. Генрих вздрогнул и
вскочил на ноги. Ему припомнилось, как в наступившей ночной тишине мастера
заводили в замке свои благочестивые напевы. И он увидел, как Матильда,
прощаясь, бросала признательный взгляд на Вольфрамба, которого любила. И
любовь и блаженство заключены были в ее взгляде, он не мог не пробуждать
чары сладострастных сновидений в душе возлюбленного. Сердце Генриха готово
было разорваться в сладострастном томлении. Он взял в руки лютню и начал
петь - никто никогда еще не слышал, чтобы он так пел. Успокоился ветер,
замолкли кусты и деревья, и только звуки голоса Генриха светились в глубокой
тишине мрачного леса, как бы сливаясь с лучами месяца. Но как только песнь
его начала таять в трепетных любовных вздохах, позади него вдруг раздался
оглушительный, душераздирающий хохот. В ужасе он поспешно обернулся и увидел