"Эрнст Теодор Амадей Гофман. Магнетизер (Фантазии в манере Калло)" - читать интересную книгу автора

восторгом нежнейшей любви. Вскоре за тем она, заливаясь слезами, призналась,
что виновата перед ним, что чужой человек странным образом сумел отвратить
ее от него и она, будто в плену у неведомой силы, стала сама на себя не
похожа, но благодетельное появление Теобальда в живых грезах прогнало
враждебных духов, которые околдовали ее; более того, она должна признаться,
что сейчас даже наружность пришельца изгладилась у нее из памяти, один лишь
Теобальд живет в ее сердце. Альбан и Теобальд оба преисполнились
уверенностью, что Августу поистине обуревало безумие, но теперь оно
совершенно покинуло ее, и ничто уже не препятствовало соединению двух...
Оттмар намеревался закончить свой рассказ, как вдруг Мария с глухим
криком упала без чувств на руки поспешно подбежавшего Биккерта. Барон в
ужасе вскочил, Оттмар устремился на подмогу Биккерту, и вдвоем они уложили
Марию на диван. Мертвенная бледность разлилась по ее лицу, ни следа жизни не
было в искаженных судорогой чертах.
- Она мертва! мертва! - вскричал барон.
- Нет! - воскликнул Оттмар, - она должна жить, обязана жить. Альбан
поможет.
- Альбан! Альбан! Он что же, умеет воскрешать мертвых? - выкрикнул
Биккерт; в этот миг дверь отворилась и вошел Альбан. С присущей ему
величавостью он молча приблизился к бесчувственной девушке. Барон, пылая
гневом, смотрел ему в глаза - никто не мог вымолвить ни слова. Альбан видел
как будто бы только Марию; взгляд его был прикован к ней.
- Мария, что с вами? - торжественным тоном произнес он, и по нервам ее
пробежал трепет. Тогда он взял ее руку. И, не отрывая взора от девушки,
сказал: - Отчего вы так испугались, господа? Пульс слабый, однако ж ровный,
а в комнате дымно, велите открыть окно, Мария тотчас оправится от
пустячного, ничуть не опасного нервического припадка.
Биккерт выполнил его распоряжение, и Мария открыла глаза; взгляд ее
упал на Альбана.
- Оставь меня, ужасный человек, я хочу умереть без мук, - едва внятно
пролепетала она и, отворотившись от Альбана, спрятав лицо в диванные
подушки, погрузилась в глубокий сон, как можно было заметить по тяжкому ее
дыханию. Странная, жутковатая улыбка скользнула по лицу Альбана; барон
вздрогнул, казалось, он хотел сказать что-то резкое. Альбан пристально
взглянул на него и проговорил тоном, в котором при всей его серьезности
сквозила толика издевательской иронии:
- Спокойствие, господин барон! девочка слегка нетерпелива, но, когда
она пробудится от своего благотворного сна, что произойдет завтра ровно в
шесть часов утра, нужно дать ей вот этих капель, отсчитавши их точно
двенадцать, и все будет забыто. - Он вынул из кармана скляночку, протянул ее
Оттмару и медлительным шагом вышел из залы.
- Вот вам и чудодей-целитель! - вскричал Биккерт, когда спящую Марию
перенесли к ней в комнату и Оттмар покинул залу. - Проникновенный взор
духовидца... торжественные манеры... пророческие предсказания... скляночка с
чудодейственным эликсиром... Я только и смотрел, как бы он вроде
Шведенборга{173} не растаял в воздухе на наших глазах или уж хотя бы как
Байрейс не вышел из залы во фраке, вдруг ставшем из черного алым.
- Биккерт! - отозвался барон, который, недвижно и молча сидя в креслах,
наблюдал, как уносили Марию. - Биккерт! что сделалось с нашим веселым
вечером! Правда, в глубине души я предчувствовал, что еще сегодня со мною